Тёма Шумов - Гипотеза Симуляции – 2. Враг нации

– Постарайся приходить вовремя. Эту швабру всю перекашивает, когда она появляется и не застает тебя на рабочем месте.

– Свободный график у нас вроде еще никто не отменял, – попробовал возмутиться Арчи в ответ.

– Свободное право нанимателя увольнять сотрудников без объяснения причины тоже, – усмехнулся Эд. – Так что ты лучше вставай пораньше.

– Блин. Я же еду с другого конца города.

– Сними квартиру поближе к работе. Придумай что-нибудь. Иначе придется мне Альберон под началом кого-нибудь другого заказчикам демонстрировать.

Эд оторвался от созерцания нейронных связей на экране и обернулся к Арчи.

– А мне этого не хочется. Прикипел я как-то к тебе, что ли.

– Ты хоть знаешь, сколько стоит свой угол в Статен-Айленде? Это лет сто назад он был известен исключительно своей свалкой и жизнь здесь стоила чуть больше, чем ничего.

– Ну, есть еще Бруклин. Он всё же ближе, чем Бронкс.

– Не смеши, Хорошман. Я это все не потяну.

– Ну значит остается одно – вставай пораньше. Мирса не из тех, кто будет восхищаться твоим кодом и молиться на твой диплом в красном углу кабинета. Она в этом ни черта не понимает. Но у неё есть власть и папаша в министерском кресле.

В полусонном состоянии, похожий скорее на зомби, чем на человека, Арчи дошел до входа в станцию на Гранд-Конкорс. Яркий свет, льющийся сквозь прозрачные двери, разгонял сырой и чахоточный мрак подземного перехода. В нем проступили две прижимающиеся к стене человеческие тени и Арчи услышал характерное шипение баллончика с аэрозольной краской. Тень, что была побольше, выдвинулась вперед, и он разглядел широкоплечего мужчину, чье лицо скрывала черная респираторная маска. Куртка «бомбер» была застегнута до поднятого воротника водолазки. Сжав кулаки в кожаных перчатках, человек, застыв в напряженной позе, пристально следил за Арчи.

Второй, больше похожий на подростка, продолжал с остервенением размахивать баллончиком выводя на стене бессмысленный набор символов.

B@Y^90? G$Ю)(^5!

Острые края некоторых букв вонзались в соседние. Иные будто стремились вырваться из предназначенного для них строя и разрушить естественный порядок. Арчи замер, разглядывая абсурдную надпись. Сердце медленно и обреченно стучало в ушах. В себя его привел короткий смешок, мужчины в «бомбере».

– Чего уставился? Проваливай!

– Доброе утро! – пробормотал Арчи и, отвернувшись, поспешно прошел в широкий холл.

Чертово быдло, подумал он, проходя турникет и спускаясь по лестнице. Что произошло с человечеством? Откуда в нем берутся эти отбросы? Прогресс последних столетий дал людям такие, поистине безграничные, возможности. Однако, отчего-то многие люди самостоятельно выбирают путь деградации, отказываются от всех благ, от саморазвития и превращаются в отвратительную пародию на самих себя. В них неожиданно просыпается какая-то извращенная страсть к отрицанию, к иррациональному и саморазрушительному протесту ради самого протеста.

Для чего скажите на милость понадобилось этим двоим писать на стене то, что они написали? Куда ушли те времена, когда на стенах общественных туалетов и в переходах метро подростки оставляли куда более осмысленные надписи. Он отлично помнил, как учась еще в младшей школе, написал на двери лифта – Джемисон сосет член.

Том Джемисон учился в одной с ним школе и в тот день они подрались в школьном дворе во время большой перемены. Арчи неделю ходил с бланшем, но и Тому, который был старше на два года и на голову выше, тоже досталось. И эта надпись потом еще долго напоминала Арчи о славном моменте маленького триумфа: победы, – в большей степени, – над собственной трусостью.

На платформе висело несколько экранов. С десяток ранних не выспавшихся пассажиров, ожидая поезда внимательно следили за последними новостями. Громкий голос диктора произнес:

– Граждане! Будьте бдительны! Сообщайте о всех, чье поведение может показаться вам странным.

Арчи, как и остальные задрал голову. На экране появился сморщенный старик, неуклюже передвигающийся по супермаркету. Опираясь на блестящую металлическую трость, он ковылял по проходу между продуктовыми стеллажами. Зазвучала напряженная фоновая музыка.

– Еще вчера он был вашим соседом, с которым вы за чашкой чая обсуждали футбольные матчи и мечтали отправиться на Гавайи.

Картинка сменилась. Тот же старик, стоя у кассы, полез во внутренний карман куртки, виновато улыбаясь, стоящей за прилавком пухлой даме в жилетке работника магазина.