Игорь Старцев - Сиротская Ойкумена

– Чего надо? – мрачно поинтересовался Постников, внутренне готовясь дать в морду. Но веселый носильщик совладал с одышкой и сказал: – Ты это, не серчай. Раньше вашего брата-покойника сразу в миграционный приемник кидало. А ныне – как медом тут намазано, на станцию всех проецируют. В приемнике теперь сразу в оборот берут – а тут, глядишь, с беженцами смешался – и поживешь малость. Понимать надо.

– Пьян ты, что ли?

– Работы нет – имею право! – гвардейски отрапортовал носильщик. – А ты – покойничек непрописанный, так и знай. Я таким же был после проекции – и ничего. Тогда можно было прописаться, а теперь – с этим строгость. Отловят тебя, худо будет.

– Спасибо, – ответил Постников и пошел дальше. Его странный собеседник закричал ему в спину:

– Эй!

– Алкаш и безумец какой-то, нечего на нем зацикливаться, – решил Постников и прибавил шагу.

– Да постой ты, эй! – орал назойливый носильщик. – Ты лучше в Баллибей держи. Там найдешь круглосуточный универсам, в нем работа есть – товар грузить, улицу мести… От голодной смерти скольких спасли. А если тебе надо дальше на Восток – автосервис на краю города ищи, автостопом поедешь. В одиночку не выжить тебе, имей в виду… А тележку-то я им загнал, да. Багажную – хе-хе…

Смех пьяного человека без следа растворился в привокзальном утре. Постников больше не оглядывался и двигался своей дорогой, входя в ритм. Кончился перрон, и потянулась гравийная насыпь, а четыре вокзальных пути сошлись в двойную ветку. Придорожные склады, мастерские и прочие нужные постройки тоже остались позади. Бетонные шпалы увели путника за город и доставили к умиротворяющей реке между низких и пологих берегов. У воды из ивняка здесь и там выглядывали зеленые камышовые островки, а в воде то и дело всплывали и расползались круги – похоже, в реке водилась рыба.

Начинало припекать. В лугах уже проснулась живность: шмели, стрекозы и мотыльки занимались своими делами, а повыше носились какие-то небольшие птицы, которых было хорошо слышно, и шагать под залихватские трели стало куда веселее, чем по городу. Пахло разогретой пропиткой для шпал и обычными луговыми травами. Утоптанная грунтовая дорога, что пересекла рельсовый путь, с легким изгибом взбегала на плечо невысокого холма, поросшего жухлым лопухом. Дальний склон спускался к балке или к озеру, а там, за спокойным зеркалом воды, соблазнял глубокой синевой хвойный лес. Постников глядел по сторонам во все глаза. Его уже полностью отпустило от паралича. Это были те самые места, где высадился после дерзкого рывка завлаб и повелитель нового мира. Не так далеко за спиной Постникова остался великий Западный океан, а впереди на тысячи километров пролег огромный континент – Восточная Гондвана. Идущего охватил легкий озноб, знакомый каждому, кто испытал хоть раз чувство прикосновения к тайне.

Несмотря на то, что морское побережье было рядом, полуденная жара раскочегаривалась адская. Влажный лоб атаковала крылатая кавалерия, а ветерок поддувал уж очень слабый и толку в нем не было почти никакого. Постников свернул от железнодорожной насыпи к воде, где ивняк разросся погуще, и постановил немедленно устроить привал. Энергично содрал с себя многослойное тряпье, побросал в воду и тут же все перестирал, щедро намыливая одним из двух украденных на вокзале кусков мыла, мял и тер долго, а потом тщательно полоскал в сонной речной прохладе. Развесил по гибким ивовым веткам, чтобы постиранное высыхало на солнцепеке, а сам забрался в холодный поток, плескался, переступая на вязкой подушке ила, и в итоге стер об себя весь обмылок.

Припекало все крепче, джинсы и куртка обсыхали на глазах. А поездов, между прочим, так и не было слышно на линии. Движение отсутствовало полностью – как в направлении станции Сырой Брод, так и от нее. И смартфон упорно молчит, отказывается ловить сеть. Будем надеяться, это временно.

В смешном детском рюкзачке были найдены две банки дешевых рыбных консервов, одна банка говяжьей тушенки, три упаковки армейских галет, десять брикетов лапши, пять пакетиков кофе и армейский же котелок со следами копоти на облупленных боках. Котелок есть, а чая нет – нехорошо. Нож швейцарско-китайский универсальный, ложка, вилка. Маленькие пакетики соли и сахара, два коробка спичек и красивый туристический буклет со свернутой картой для путешественника по Восточной Гондване. Маршрут в ней был заботливо прорисован красным маркером. Карта сообщала, что путь отсюда до города Баллибей займет часа три, не больше. Полиуретановый коврик, свернутый в трубу. Аптечка – плоская коробочка размером в половину ладони. Идентификационная карта личности с размытым портретом обладателя, она же банковская карта. А банкоматов нет.