Игорь Старцев - Сиротская Ойкумена

– Привет, красотка! – сказал Постников, щурясь на слепящий сноп.

– Ага, красотка – только с насморком. А так – нет возражений!

При этих словах небо над Екатеринбургом треснуло и порвалось в клочья с гаубичным грохотом. Взвыли вразнобой в ужасе автомобили, прилетел сразу же холодный ветер, и стало слышно, как все ближе идет стена ливня. Скоро упали первые тяжелые капли и немедленно обрушился дождь. Нет, не так: ударил яростный ветхозаветный ливень, и он презрительно отгонял потоки ветра вспять, дрожала земля под его железными струями и тысячи радуг немедленно показались в стынущем воздухе от уличных огней.

– Ну ты даешь! – сказала черноволосая и расхохоталась, отчего ее лицо стало еще прекраснее. – Ничего с тобой нельзя поделать, сударь ты мой, – добавила она, отсмеявшись.

В надежде, что ливень будет короткий, они попытались было укрыться под кленом – но какое там: такая жалкая защита годилась разве что на смех.

– Нет, это невозможно! – перекрикивала Анна струйный рев. – Что это за погода – так и ангину недолго схлопотать! Летим ко мне!

– А удобно? Кстати, у меня как раз к твоему приятелю дело.

– Приятель временно недоступен: их супруга из отпуска вернулись. К черту кабак – двинули обсыхать!

– Тогда с меня бухло! – крикнул Постников. – Где тут самый подозрительный алкомаркет?

– Это приличный район, – с достоинством ответила Анна – поэтому здесь все алкомаркеты подозрительные!

Фигуры женщин вылеплены удивительным образом. Их формы иногда (да почти всегда) отличаются от принятого в гламурных кругах стандарта – но тем не менее, влекут мужчин с поразительной силой. Такая женщина может быть любого роста, и обхваты могут сочетаться у нее по-своему. Но поди ж ты – отбоя от мужского восхищения ей нет. Объяснить такое иначе никак нельзя, как алхимией живой природы. Именно такова была Анна Дмитриевна Быкова, архитектор по профессии. Очень стройная, небольшого роста, с прекрасными черными волосами, женственными формами, с глазами выразительными, ясными – в общем, загляденье. Не такая уж малая часть мужского населения Турции, Египта, не говоря о Российской Федерации, писала ей в фейсбук комплименты и с напряженным энтузиазмом набивалась в друзья, словно пехота на колючую проволоку.

Анна Дмитриевна проявилась из небытия несколько лет назад, знойным и и удушливым уральским летом, года через полтора после того черного рождества. В день их знакомства с неба сыпался точно такой же ливень (все-таки бывает судьба насмешливой). Да, в точности, как и на этот раз, лило страшно, и отсыревший до апатии Постников зашел передохнуть в первый попавшийся бар. Он ввалился заправским утопленником: с рукавов и брюк текли на пол блестящие ручейки вроде тех, которыми украшают новогодние елки, мокрые волосы облепили череп, не хватало разве что прилипшего к щеке листа кувшинки или рыбьей чешуи. Возле барной стойки маленькая женщина в черном смотрела за чашкой кофе телевизор – на плазменном экране отжигали бодрые деды Роллинг Стоунз за компанию с Ю-Ту.

Начал тогда Постников с того, что выкинул удачную штуку. Полез в склеенный сыростью карман за платком, и оттуда выдернулись заодно ключи от дома, желтая банковская карта и старый смартфон. Все это посыпалось на пол, причем телефон очень даже киногенично разлетелся на десяток-другой деталей разной величины. Не отрываясь от Роллингов, женщина спокойно взяла со стойки пачку салфеток и через плечо, не оборачиваясь, протянула ему. Похоже, у нее периферийное зрение было как у стрекозы, а еще Постникова потрясло ленивое и точное изящество ее движений. Пережидая непогоду, они разговорились, и это было странновато, потому что Постников был в то время страшно нелюдим.

Началась переписка в соцсетях. Анна отвечала не без ума и не без интереса, но инициатива разговоров всегда была его. Стали видеться, гуляли летом по дендрарию (она показывала, где рисовала этюды в студенческую пору – часовня и парковый ландшафт), бывали в кафе. Это случалось нечасто – раз в год, иногда два. Они беседовали. Конечно, и алкоголь делал свое дело, но в общении были взаимный толк примерно того же рода, как от визита к психологу. После ужина и деликатного провожания расставались возле ее съемной квартиры – она сменила на его памяти три. Однажды прогулка затянулась допоздна, и путь предстоял неблизкий, в другой район. Анна не раздумывая сбросила босоножки на каблуке и преспокойно топала по асфальту босиком с туфлями в руке. А когда пришли, выяснилось: все это время она таскала в сумке, висевшей на ее плече, довольно тяжелый по женской силе ноутбук – но Постников ни тогда, ни после не слышал от нее ни слова жалобы. В гости не приглашала, конечно, да и он не намекал – потому что это оказалось бы совсем не то.