Гораций Голд - У финишной черты

Он ждал, пока я, вместе со злосчастной едой, переваривал свалившуюся на меня информацию. Мне показалось, что я нашел слабое место в его объяснении.

— Вы сказали, что людей отправляли в прошлое, в том числе и покупать сокровища, а не только красть их.

— Да, верно, — согласился он, — Их обеспечивали валютой, соответствующей той эпохе, в которой они должны были оказаться.

Я нахмурился, пытаясь отстоять разваливавшиеся на глазах собственные представления.

— Но ведь тогда они могли купить еду. Почему же они умирали от недоедания?

— Потому что, как Мэй Робертс рассказала вам сама, ничто не может существовать прежде, чем оно появилось на свет. И точно так же что-либо не может существовать после того, как вышло из бытия. Если бы вы вернулись, прихватив «Дюнапак», он превратился бы в груду металла и прочих веществ, из которых сделан. Однако позвольте мне привести вам более личный пример. Помните ли вы пыль на вашей руке после возвращения из первого путешествия?

— Да. Я, должно быть, упал.

— Одной рукой? Нет, мистер Уэлдон. Мэй Робертс была очень расстроена этим инцидентом. Она боялась, что вы догадаетесь, почему гамбургер превратился в пыль, и почему старики умирали от голода.

Все без исключения, а не только некоторые.

Он сделал паузу, давая мне шанс осознать то, что он только что сказал. Естественно, я был шокирован правдой.

— Если бы я съел вашу еду, — дрожащим голосом сказал я, — Я утолил бы свой голод, и все было бы в порядке, но только до тех пор, пока бы я не вернулся в свое время.

И тогда еда оказалась бы несовместимой с моим организмом!

БЛАНДЕЛЛ кивнул.

— И вы тоже умерли бы от истощения. Пища, которую мы вам дали, существовала в вашу эпоху. Мы были очень осторожны, настолько, что некоторые из продуктов, вероятно, сохранились еще с той поры, как вы покинули свое время. Мы сожалеем, что они оказались невкусными, но, по крайней мере, мы уверены, что они вернутся с вами, и вы будете здоровы, как и в тот день, когда отправились сюда. Не случайно, кстати, она заставила вас сменить одежду. По той же самой причине — та была сделана в 1930 году. У нее были запасы одежды из разных эпох, и если она куда-то отправляла стариков, то заставляла их менять свой наряд, в противном случае, они прибывали бы на место голыми.

Меня начало трясти, как будто я был так же стар, как те люди, которых играл на сцене.

— Она собирается вернуть меня! Если я не принесу ей информацию о «Дюнапаке», она застрелит меня!

— Это, мистер Уэлдон, уже наша проблема, — сказал Бланделл, дружески похлопав рукой по моей ладони, чтобы успокоить меня.

— Ваша проблема? Но застрелят-то меня, а не вас!

— Но мы до деталей знаем, что произойдет, когда вы вернетесь в 20-е столетие.

Я высвободил руку и схватил его.

— Вы знаете это? Так расскажите мне!

— Я сожалею, мистер Уэлдон. Если мы расскажем это вам, возможно, вы совершите ряд альтернативных действий, и нет никакой гарантии, что в итоге не пострадает будущее.

— Но меня не застрелят, и я не умру от истощения?

— Это единственное, что мы можем сказать вам. Нет.

Они встали, такие яркие и привлекательные в своих пестрых одеяниях, что я ощутил себя подобно рабочему сцены, расхаживающему в рубашке с закатанными рукавами среди персонажей исторической пьесы.

— Если верить заметкам Мэй Робертс, вас вернут через месяц. Она дала вам достаточно времени, чтобы получить информацию. Мы же в свою очередь желаем, чтобы этот месяц был приятным для вас. Ресурсы нашего города и любых других, какие вы захотите посетить, в вашем распоряжении. Мы желаем, чтобы вы в полной мере воспользовались нашим предложением.

— А как же «Дюнапак»?

— Оставьте это нам. Мы хотим, чтобы вы хорошо провели время, пока вы у нас в гостях.

Я согласился.

И это был самый прекрасный месяц в моей жизни.

СЕТЧАТАЯ КЛЕТЬ дрожала вокруг меня. Сквозь ячейки я видел Мэй Робертс, она только что отпустила выключатель. Она была прекрасна, как всегда, но под этой красотой скрывалось мстительное порочное существо, в которое она превратилась от горечи смерти отца. Я узнал об этом из тех записей, которые Бланделл и Карр позволили мне прочитать. Я бы с радостью предпочел провести оставшуюся часть своей жизни в будущем, нежели возвратиться в ее логово.

Она подошла и открыла задвижку, улыбаясь, словно ангел, приветствующий новую светлую душу. Но после того как ее взгляд проехался по мне, улыбка уменьшилась. Не до конца, правда, — она умела держаться.