Гораций Голд - У финишной черты

«— С помощью энергетических экранов, — заговорил другой голос, — к 2027 году была составлена полная карта мирового океана…»

Я выключил запись. На следующих катушках оказались сведения по медицине, архитектуре, истории, географии таких мест, как внутренние области Южной Америки и Африки, в которых и по сей день остаются белые пятна. Я поражался этим замечательным фильмам, потрясающей цветопередаче изображения и удивительной чистоте звука, но торопливо отключал их, как только понимал, что они не имеют отношения к тому, что я искал.

Это были курсы для детей, но все они содержали информацию, к которой наши ученые только подбирались… и я не имел возможности подробно с этим ознакомиться!

Я разочарованно выключил фильм по психологии, когда со стороны двери услышал женский голос.

— Могу ли я вам помочь?

Я РЕЗКО обернулся и вскочил, испуганно вытянувшись в струну. В дверях стояла молодая худенькая женщина невысокого роста. Судя по тому, как она смотрела на меня, внешне любезно, и все же заметно нервничая, мне показалось, что она готова закричать в любую секунду, чтобы позвать на помощь.

— Должно быть, я забрел сюда по ошибке, — сказал я, и, едва не сбив ее с ног, выбежал в коридор, пытаясь вспомнить тот путь, которым попал сюда.

— Но вы не понимаете! — крикнула она мне вслед. — Я действительно хочу помочь…

Ага, помочь, — думал я, отыскивая дверь на улицу. Задачка прямо из того фильма по психологии: отвлечь пациента чем-нибудь, дождавшись прибытия бригады, которая доставит его туда, где ему самое место. Любая из наших учительниц, обнаружив безумного старика, бешено листающего учебники в классной комнате средней школы, поступила бы точно так же, при условии, что испуг не лишил бы ее возможности здраво рассуждать.

Добравшись до входной двери, я остановился. Не было никакой возможности узнать, подала ли она сигнал тревоги, но совершенно очевидно, искать меня будут на улице, думая, что я попытаюсь найти новое укрытие.

Поэтому я громко хлопнул дверью, чтобы было отчетливо слышно. Затем отыскал вход в подвал и начал осторожно спускаться по ступенькам.

В подвале я рассчитывал спрятаться за какую-нибудь печь, угольный ящик или топливный бак, но ничего такого не нашел. Я не знаю, как они отапливали здания зимой и пользовались ли системой охлаждения. Вероятно, существовала некая атомная установка, предназначенная для всего города, которая перекачивала по трубам горячую воду или хладагент. Но все коммуникации, вероятно, были проложены внутри стен, потому что никаких труб я не заметил.

Я забился в самый темный угол, какой смог отыскать, и надеялся, что здесь меня искать не станут.

ПРОШЛО ВРЕМЯ, наступила ночь, и голод заставил меня покинуть школу, но выбираться пришлось осторожно, убедившись, что никого нет поблизости.

Улицы торгового центра были сравнительно безлюдны. Но вокруг не было ничего похожего на ресторан. Я был настолько голоден, что у меня кружилась голова, и я испытывал одно только желание — поесть. Однако внезапная шокирующая мысль заставила меня остановиться. От ужаса действительности меня бросило в пот.

И чем же я намерен расплатиться, даже если найду ресторан?

Наконец, я осознал страшную правду. Эта девица забрасывала стариков с разными поручениями во времени, как меня… и они умирали от голода, потому что не могли купить еду!

Нет, ерунда, это не серьезно. Я ведь сам говорил Лу Пейпу: любой, кто голоден, всегда найдет способ достать еду, хотя бы даже ограбить ларек или продовольственный магазин.

Да только…

До сих пор в этом городе я не видел ни одного ларька или продовольственного магазина.

К тому же…

Я вдруг вспомнил, как в прошлом людям отрубали руки за кражу буханки хлеба.

Эта цивилизация не выглядела так, будто здесь в ходу такие жестокости, особенно за то, что кто-то осмелится украсть краюху хлеба. Но на первый взгляд этого не скажешь о большей части культур, где практикуют подобное варварство.

Я никогда не думал, что на мою долю выпадут подобные тяготы. Я невыносимо устал, был голоден и напутан. Потерянный, совершенно пропавший в этом чуждом для меня мире, где я мог быть убит, или умереть с голоду… И Бог знает, что ждало меня в моем собственном времени, если я вернусь обратно без информации.

Но даже если она у меня будет — это что-нибудь изменит?