Станислав Гимадеев - Чувство бездны

– Ты не поймешь… – сдавленно отозвался Саймон. – А я не смогу это выразить в словах. Был бы ты «опылителем»… Ты бы даже вопроса этого не задал! Я и с цветами не мог больше быть рядом… и без них не мог… Тупик… Прошу, не надо больше об этом! Не хочу… Они утонули… Погибли. Значит, погибла часть меня… Все-все… Не хочу…

– Они не утонули, Питер, – сказал Антон. – Они умерли еще до наводнения.

– Откуда ты знаешь? – еле слышно выдохнул Саймон. – Ты что, их видел?

– Да.

– Ты… Вы… там были?! – Саймон встрепенулся в темноте. – На «поляне»?! Вы были на «поляне»?! Зачем? Что вы там делали?

– Это неважно, Питер. Мы там гуляли.

– Гуляли?.. И все? Я вам не верю!

– Слушай, какое твое дело?! – недовольно воскликнул Антон. – Я только хочу сказать тебе, что цветы погибли раньше, чем началась катастрофа! Что-то убило их. Всех одним махом! Но что их могло убить?! Может, ты знаешь?

Саймон не ответил. Заворочался, вздыхая.

– Питер!

– Не хочу больше говорить… ничего… – донеслось из угла. – Идите к дьяволу… Спать буду…

Он еще пошевелился немного и затих.

Аня положила голову Антону на плечо и провела пальцем по его губам. Несколько минут они лежали в тишине.

– Спи, – сказал он ей. – Тебе надо выспаться.

– Антон, снаружи…

– Мне показалось…

– Что такое?

– Не знаю… что там кто-то есть… Ой, ты куда?

– Не бойся.

Он вытащил пистолет, поднялся, снимая оружие с предохранителя, и осторожно выглянул из расщелины. Снаружи был лишь ветер и черное небо в крупных немигающих звездах. Антон вернулся.

– Все спокойно. Засыпай, а я подремлю. У меня очень чуткий сон.

– Антон… Скажи, что все будет хорошо…

– Все будет замечательно, малыш. Я тебя люблю.

– И я тебя люблю… Сильно-сильно. Я самая счастливая на свете, вот. Обними меня крепче.

Он обнял ее, поцеловал в губы, и она заулыбалась во весь рот, потом свернулась у него под боком. Антон положил пистолет справа от себя и сунул локоть под голову.

Стало совсем тихо. Молчал невидимый Саймон, лишь неровное, прерывистое дыхание в углу пристанища напоминало о его присутствии. Замерла Аня, проваливаясь в сон, изредка вздрагивая всем телом.

Он глядел в неразличимый каменный свод над головой и силился разложить по полочкам плотное месиво из мыслей. Он совсем не собирался засыпать, он даже был уверен, что не сможет заснуть в сложившихся обстоятельствах. Но случилось удивительное. В то время, как он размышлял, что им делать по наступлении рассвета, пока он пытался просчитать варианты – в это самое время совершенно неожиданно для себя он заснул. Даже не успев удивиться вдруг навалившейся на веки тяжести – настолько внезапно это произошло. Словно кто-то невидимый и неслышимый, все время бывший вблизи, вдруг приказал ему спать. Приказал тихо, но властно, и у него не было ни капли воли этому сопротивляться.

Небо то очищалось, то затягивалось комкообразными, напоминающими клочья ваты, облаками. Облачные скопления все время перемешивал ветер, и иногда в густой молочной пелене возникали разрывы, в которые заглядывало маленькое катлейское солнце. Оно уже клонилось к закату, опускалось все ниже, к темной, волнующейся поверхности океана, покрытой бурунами. Когда ветер в очередной раз разгонял тучи и отсветы заката проникали на побережье, высоко над рыжими скалами возникала радуга. На мокром песке появлялись длинные тени, которые смелели и росли с каждой минутой, пытаясь стать важнее своих хозяев.

Полчища розовых рачков, выброшенных на берег волнами, облепили все вокруг. Рачки были на редкость любопытны и вездесущи: они шныряли по поверженным деревьям, карабкались по отвесным скалам и группами забивались в лунки, которыми была густо изрыта скальная поверхность. Целыми стайками они носились по песку и даже умудрялись забираться на одежду. Антону то и дело приходилось стряхивать с себя очередных рекордсменов.

Возможно, это были и не рачки вовсе (так их прозвал Антон), а какие-нибудь морские жучки – уж больно шустро они бегали. Да и клешнями их конечности назвать было трудно. Но слово «жучки» плохо вязалось с морем, а в биологии Антон был полный профан, поэтому он решил, что пусть уж будут «рачки». В глубине души он искренне надеялся, что они на него не обидятся за такой произвол, кто бы они ни были на самом деле.

На майголов рачки почему-то не залезали. Может, они не умели цепляться своими лапками за обнаженную кожу, а может, у них с майголами были особенные отношения, кто разберет? Голые майголы могли вытворять на берегу что угодно – рачки не обращали на них ни малейшего внимания. Но Антону и Ане было куда сложнее.