Леонид Дюк - Теория поля

И все же они менялись. Определенно менялись. Да, не просто. Да с большой неохотой, но у него имелось средство внести коррективы в строго определенный кем-то сценарий. Стереть предначертанное и переписать заново.

Итак, решение было принято, цель определена. Козырев считал себя далеко не глупым, в меру нравственным человеком. С четкими жизненными принципами, твердой позицией, но без излишних сантиментов. Он вполне мог согласиться с жесткими, даже жестокими мерами, если, по его мнению, подобный шаг сможет привести к эффективному достижению желаемого результата с наименьшими потерями и затратами.

Но самое главное, у него нет личной заинтересованности в чем-либо, кроме блага своих верноподданных. Если все немалые способности, энергию, устремления направить в правильное, нужное русло. Если собрать команду единомышленников, выстроить четкую, стройную и прозрачную систему управления. Тогда почему нет? Подобный правитель, к тому же обладающий поразительной проницательностью и глубочайшим предвиденьем сможет стать настоящим подарком для своего народа. Хотя почему только для своего? К чему эти нелепые ограничения? К чему вообще все эти границы, различия, условности? Он станет лучшим властителем для всего населения Земного шара!

И все же его несколько смущал один момент. Опыт всей человеческой истории подсказывал, что невозможно осчастливить человека против его воли. Однако соблазн был чрезвычайно велик. Ведь если подумать, сколько сил, энергии, средств тратится на обеспечение одной только мнимой безопасности. Бесконечная гонка вооружений, содержание миллионных армий, полиции, формально призванных защищать, а по факту превратившихся в мощный карательный инструмент. Средство силового воздействия, подчинения, порабощения.

Он снова вспомнил слова своего кумира, Альберта Эйнштейна: «Если кто-либо с удовольствием марширует в строю под музыку, то за одно это я его презираю; головной мозг дан ему по ошибке, ибо он вполне мог бы обходиться спинным». И если появился шанс исправить подобное положение дел, то будет глупо им не воспользоваться. Подобное оправдание выглядело логичным и убедительным. «Идея безбедно, беззаботно жить за чужой счет всегда казалась привлекательной. Если все правительства мира только тем и занимаются, что пытаются поработить и при этом самим избежать порабощения, – рассуждал про себя Арсений, – то мое навязывание собственной воли, причем из лучших побуждений, ради их же блага, воистину выглядит невинной шалостью, с которой легко можно согласиться во имя достижения великой цели!»

Он пока не вполне определился со способом, посредством которого следует добиваться поставленной великой цели. Какой метод управления избрать? Демократию или диктатуру? Освободить или управлять, вот в чем вопрос! Ликвидировать преграды и опасности, предоставить все необходимые возможности и отпустить человечество в свободное плавание? Или и все же построить четкую и жесткую систему управления, не допускающую никаких неверных отклонений. С одной стороны, сильный и популярный лидер, по праву заслуживший любовь народа, сможет гораздо проще воплощать в жизнь свои грандиозные замыслы. То, что замыслы эти будут единственно правильными, Козырев не сомневался ни секунды.

Что-то подсказывало ему, что какой бы четкой и продуманной ни была демократия, без постоянного корректирующего воздействия извне любой, даже самый гуманный общественный строй рано или поздно неизбежно возвратится к сегодняшнему, теперешнему хаосу. С другой стороны, та же самая диктатура, но аккуратно замаскированная под контролируемой иллюзией народной демократии, очевидно, более привлекательна. Людям приятно думать, что они свободны, приятно осознавать личную значимость, ощущать возможности собственного волеизъявления. Не тем ли самым способом Господь управляет всеми нами?

Арсений был далек от мысли сравнивать себя с Богом, но все же подобная аллегория показалась ему вполне уместной и привлекла его своей видимой рациональностью. Он решил и вовсе не раскрывать собственное инкогнито, действовать из тени, но при этом незримо присутствовать всегда и везде, единолично контролировать задуманные грандиозные преобразования.

Требовались помощники. Ведь речь шла, ни много ни мало, о новом, всемогущем мировом правительстве, в задачи которого, страшно сказать, входило осуществление глобальнейшей цели всех времен и народов: создание единого всемирного государства, которое обеспечит достижение истинного, подлинного счастья для каждого своего гражданина.