Гордон Диксон - Лалангамена

Грегг разлепил ресницы и решил дать ответ, которого она от него ждала.

— Ты прозевала хорошую потасовку, Рут.

— Хорошую потасовку! — Она всплеснула руками. — Ты куда глупее, чем я думала, Билл Грегг! Что случилось? Люди Портфилда перегрызлись между собой?

— Что-то вроде этого.

— Повезло тебе… А где тогда была Морна с ребенком? Где они сейчас?

Грегг порылся в памяти, пытаясь отделить явь от кошмаров.

— Не знаю, Рут. Они… ушли.

— Как?

— Они ушли с друзьями.

Рут посмотрела на него с подозрением, а потом громко вздохнула.

— И все-таки мне кажется, что тут дело нечистое… Хитришь ты, Билл Грегг. Но, боюсь, я никогда не выясню, как все было на самом деле.

Грегг оставался в постели еще три дня, и все это время Рут ухаживала за ним. Ему казалось совершенно естественным, что они вернулись к старым планам пожениться. Все дни к ним тянулся постоянный поток посетителей, люди радовались, что он жив, а Джош Портфилд наказан по заслугам. Всех интересовали подробности сражения, быстро становившегося легендарным, но Грегг никак не опровергал сложившееся мнение, что люди Портфилда перестреляли друг друга во внезапной ссоре.

Оставшись наконец один в доме, он перерыл его до дна и нашел за кувшином, где держал виски, шесть небольших слитков золота, завернутых в кусок материи. Однако, как он и ожидал, большой револьвер — чудовищное оружие смерти пропал бесследно. Грегг знал, что Морна решила не оставлять его, а со временем ему даже казалось, он знает, — почему. Были какие-то слова, полузабытый бред, объясняющие все происшедшее. Оставалось только вспомнить их, четко проявить в памяти. И поначалу эта задача выглядела простой, скорее делом времени.

У Грегга было достаточно времени, но еще очень нескоро он смирился с тем, что, подобно летнему зною, сны могут лишь постепенно исчезать.

Ветер нес ее всего в десяти футах от бушующих волн, и, забыв о холоде, Марис уверенно играла с ветром широкими серебряными крыльями. Стремительный, рискованный, волшебный полет над опасностью сквозь соленые морские брызги! Над головой темно-синее небо, ветер мчит без устали, за спиной крылья — чего же еще желать! Вот так, в полете даже смерть легка…

Сегодня она летела лучше, чем когда-либо, почти инстинктивно поворачиваясь и скользя в воздушных течениях, все время набирая скорость и оставляя за собой расстояния. Море то и дело пыталось дотянуться до нее волной, но Марис не сделала ни одной ошибки. Только опытный летатель может позволить себе полет над самым гребнем волн, когда любое неверное движение грозит гибелью: стоит лишь задеть крылом волну, и ты — в воде. Конечно, было бы разумней лететь выше, как летают дети, высотой защищая себя от ошибок, но Марис хорошо знала ветры.

Впереди, на фоне неба, она заметила длинную, гибкую шею сциллы и среагировала, не задумываясь. Руки, прикрепленные к растяжке, сами сделали нужное движение. Огромные серебряные крылья из невесомой, но невероятно прочной ткани послушно изменили положение. Одно крыло пошло вниз, почти коснувшись пенистого гребня волны, второе вверх. Марис поймала восходящий поток и начала подниматься. Всего несколько минут назад у нее мелькнула мысль о смерти… Но, подобно неосторожной чайке, быть выхваченной из воздуха голодным морским чудовищем! Только не это…

Поднявшись на безопасную высоту, она сделала круг над сциллой. Сверху хорошо было видно огромное тело и ряды ритмично работающих плавников. Крошечная по сравнению с самим чудовищем голова раскачивалась на длинной тонкой шее, не обращая на нее внимания. «Может быть, — подумала Марис, — она пробовала летателей и они не пришлись ей по вкусу».

Стало холоднее, ветер все больше насыщался соленым запахом моря. Шторм набирал силу, в воздухе чувствовалось трепетание. Сцилла осталась далеко позади, и снова Марис была одна в темном небе. Лишь гудение ветра в крыльях нарушало тишину.

Через какое-то время вдали появилась ее цель — остров. Вздохнув с сожалением, что так краток был полет, она начала снижаться.

Джина и Тор, двое бескрылых островитян, дежурили у посадочной полосы. Чем они занимались, когда не встречали летателей, Маркс не имела понятия. Она сделала круг, чтобы привлечь их внимание; они поднялись с мягкого песка и помахали ей. Когда Марис пошла на второй заход, они уже были готовы. Все ниже и ниже летела она, почти у самой земли. Джина и Тор догнали ее слева и справа и, когда Марис, поднимая ногами фонтаны песка, скользнула по площадке, ухватились за концы крыльев и стали тормозить. Марис протащила их за собой несколько футов, оставляя на площадке три глубоких борозды, и наконец остановилась, лежа лицом вниз на сухом, холодном песке. Дурацкое положение. Приземлившийся летатель выглядит как перевернутая черепаха; если бы пришлось, Марис сумела бы встать и сама, но это нелегкая и лишенная благородства процедура.