Йен Макдональд - Новая Луна

Один день до свадьбы года. Безусловный знак нынешнего положения в обществе: ты в списке гостей или нет? Никто не говорит об этом вслух, но Гапшап взыскал кое-какие долги, кое-кому пригрозил, не пожалел поцелуев и микрокотят, и мы можем сообщить вам эксклюзивную информацию о том, кто есть в списке! И кого нет! Приготовьтесь к потрясению…

День свадьбы года. Начинается он с небольшой очереди; охотники за знаменитостями с местами, забронированными там, откуда открывается наилучший вид, против аэростатов: летучих мышей, бабочек и зверей, приносящих удачу. В заранее назначенное время жители хаба Антарес вывешивают с перил балконов знамена и позволяют им медленно развернуться в гобелен, полный благословений и свадебных оберегов. Охранники занимают посты по мере того, как прибывают лифты с гостями. Приглашения сканируются, гостей направляют к стойке администратора празднества и к специально предназначенному для них бару «Полная Луна» со сделанными на заказ «Зардевшимися мальчиками». Джонатон Кайод и Эдриан Маккензи — восхитительные хозяева. Дроны-камеры порхают и маневрируют на предписанном расстоянии, бьются за снимки знаменитостей крупным планом. За полчаса до подписания никаха гостей провожают в Оранжевый павильон. Хореография незаметна и надежна, план рассадки выполняется неукоснительно. Шаферы рассыпают повсюду розовые лепестки. Двадцать минут: прибывают семьи. Дункан Маккензи и его око, Анастасия и Аполлинария Воронцовы. Его дочь Тара, ее око; их непослушные сыновья и дочери. Брайс Маккензи с решительным и грозным видом ковыляет на двух тростях в сопровождении дюжины приемышей. Хэдли Маккензи ведет себя с достоинством и выглядит сногсшибательно. Роберт Маккензи не в состоянии покинуть «Горнило» и шлет счастливой паре свои извинения и поздравления с наилучшими надеждами на мирное урегулирование между великими домами Маккензи и Корта. Его представляет Джейд Сунь-Маккензи.

Корта: Рафа и Лусика, Робсон и Луна, Лукас в одиночестве. Ариэль и ее новая эскольта, которая занимает место среди членов семьи, отчего в толпе гостей тут и там раздается взволнованный ропот. Карлиньос — костюм сидит на нем отменно. Вагнер и его око, нервная с виду Анелиза Маккензи, а также члены его стаи; их тридцать, одеты они в темное и выглядят отдельной свадебной компанией, прибавляя толику опасности к серебру и лентам свадебного сада.

Все занимают свои места, маленький оркестр исполняет «Ночь распустившихся цветов и полнолуния» [44] «Ночь распустившихся цветов и полнолуния» — романтическая песня, обретшая популярность в 30-х годах прошлого века благодаря исполнению известной китайской певицей Чжоу Сюань и пользующаяся большим успехом в Китае до настоящего времени. .

Теперь все, что необходимо для свадьбы года, — это жених и жених.

Мужчина должен раздеваться с нижней части, как доводилось слышать Лукасинью, потому что одеваться ему надлежит в обратном порядке. Рубашка, только что из принтера. Серебряные запонки. Золото — это вульгарно. Галстук — серый с голубовато-розовым отливом, с орнаментом «сейкай-ха», завязанный изысканным пятичастным узлом «элдридж», который Цзиньцзи показал Лукасинью, и тот практиковался каждый день в течение часа. Белье: паутинный шелк. Почему из него не делают всю одежду? Потому что тогда все бы только и делали, что наслаждались ощущениями. Носки такие же, до середины икры. Нельзя, чтобы лодыжка была видна: это ужасный грех. Теперь брюки. Лукасинью много дней колебался, прежде чем остановил свой выбор на «Бой де ла Бой». Он отверг пять дизайнов. Ткань серая, на тон темнее галстука, с едва заметным цветочным дамасским узором. Крой: никаких отворотов, жесткие стрелки, два защипа. Два защипа — это сейчас такой тренд. В тренде всего по два: для пиджака — две пуговицы спереди, две пуговицы на манжетах, срезанный воротник. Четырехсантиметровые высокие лацканы. Отверстие петлицы. Нагрудный платок, сложенный двумя треугольными пиками. Совпадающие края платка вышли из моды целый месяц назад. Подходящая федора с узкими полями, двухсантиметровой шелковой лентой и бантом, которую Лукасинью будет нести в руке, не надевая. Он не хочет, чтобы она испортила ему прическу.

— Покажи.

Цзиньцзи демонстрирует Лукасинью его самого через камеры в комнате отеля. Он вертится, прихорашивается, надувает губы.

— До чего же я знойный, мать твою.

Прежде волос макияж. Лукасинью заправляет салфетку за воротник, садится за стол и позволяет Цзиньцзи снять свое лицо крупным планом. Набор косметики также сделан на заказ, от «Котери». Лукасинью наслаждается ритмом ритуала; наносит слой за слоем, совершенствует и смешивает, помня об изысканных оттенках и нюансах. Моргает подведенными глазами.