Федор Вениславский - Шахматная доска роботов

– Да, Ник, да! – камера вновь перевелась на Люка Германа, – это возможно! И более того, мистер Томпсон когда размышлял о функциональных характеристиках роботов исходил лишь из своего воображения и домыслов. На деле же всё ещё лучше! Наши технологии не только позволяют реализовать все идеи мистера Томпсона, а и продвинуться вперёд, оснастив полицейских роботов начинкой, которая позволит раскрывать преступления за считанные часы.

Камера показывала студию крупным планом, ведущий заявил:

– Об этом, дорогие телезрители, мы расскажем вам после небольшого перерыва!

Когда я приехал вечером в управление полиции, Джеймс Филмор встретил меня с угрюмым лицом.

– Тим Кенвуд умер.

– Что? Как умер?

– Просто умер. Ни с того ни с сего.

– Разве такое возможно?

– Не знаю. В полицейских тюрьмах, естественно, возможно всё, что угодно… Но клянусь, мы тут ни при чём! Он был абсолютно здоровым человеком. Вскрытие не обнаружило никаких проблем, причина смерти не установлена.

– Как-то это странно.

– Томас, странно, это когда я завариваю себе чёрный чай, а в пакетике оказывается зелёный вместо него. Странно, это когда жена вечером мне не даёт, какого чёрта тогда замуж выходила. Странно, это когда коп из жалости не выписывает штраф бедному, а тот затем подаёт жалобу, что коп не исполняет свои обязанности. А это не странно, это чёртова хрень, когда здоровенный мужик, копыта отдал в одиночной камере без участия кого-либо. Словно сам Сатана явился ночью по его душу и умертвил, желая поскорей забрать такое чудовище к себе в Ад, где ему и самое место.

– Хорошо, – кивнул я, – не странно. Необъяснимо? Или всё же ты способен это объяснить?

– Я могу лишь делать предположения, которые и так очевидны для всякого, кто обладает хотя бы толикой интеллекта даже отдалённо похожего на человеческий. Его убили. Не знаю, каким способом, и кто это сделал. Охранники, повара, уборщики, тараканы, клещи, пришельцы, экстрасенсы, призраки убитых им девушек или кто-то ещё. Возможно, ему яд подсыпали, хотя вскрытие никакого яда не обнаружило, а мы все яды знаем.

– Но ты же говоришь, что он был в камере один.

– Конечно! Во-первых, мы засунули этого подонка в самую маленькую камеру, где никто даже не поместится другой, ему и самому места маловато было. Думаю, когда управление строили, архитектор не предполагал, что в той каморе кто-то додумается содержать заключённого. А вообще посади его с кем-то, и любой, даже самый отъявленный уголовник, удушил бы его, узнав о его прошлом. Он был сам в камере, круглосуточно под нашим наблюдением. Он без нашего ведома ни разу не пёрднул и не подрочил. И потому я не знаю каким образом он сегодня спонтанно сдох.

– Туда ему и место.

– Я же с этим не спорю, вот только проблем прибавилось. Пресса ещё не знает. Виновного найти не удалось, и что я им скажу? Может: «Уважаемые, расходимся, проблемы больше нет. Почему нет? Да Кенвуд просто скопытился. Как это случилось? Да чёрт его знает, бывает в жизни такое, что поделаешь», – Джеймс говорил это наигранным голосом, а затем уже серьезно добавил, – это лишнее подтверждение твоих слов.

– Каких?

– О нашем непрофессионализме.

– Брось, Джеймс.

– Зачем ты так? Все полицейские – это люди. И мы делаем всё, что в наших силах, чтобы оберегать каждого члена общества. Мы жертвуем своими жизнями каждый день. Когда мы уходим на работу, жены не могут быть уверенны, что мы вернёмся вечером. И ради чего это? Говоря, ты задел каждого из нас. Ты поднял бучу. Теперь каждый обсуждает твоё предложение. Мне уже начинать собирать свои вещи из кабинета, на случай, если робот займет моё место?

– Джеймс. У меня не было намерений опорочить доброе имя полицейского.

– Но у тебя это вышло.

– Я должен выиграть это дело. Любые доводы, которые мне помогут – я буду использовать. После всего ты должен понимать, как никто другой – я намерен выиграть любой ценой. Кто как не ты должен знать, как серьёзно я настроен.

Позже вечером Джеймс Филмор, шеф городского управления полиции, стоял у своего джипа на обочине автострады. К нему подъехал чёрный тонированный седан. Задняя дверь открылась. Джеймс подошёл, посмотрел внутрь, огляделся по сторонам и сел.

– Здравствуй Джеймс, – седовласый мужчина протянул для приветствия руку, на пальцах которой блеснули два массивных золотых перстня.

– Здравствуй, Лучано, – ответил Джеймс, – пришло время вернуть долг.

Лучано Дамброзио был главой крупнейшего в городе мафиозного клана. Если в городе что-то было нелегально – можно было с уверенностью заявлять, что Дамброзио стоит за этим.