Федор Вениславский - Шахматная доска роботов

– Сол, что всё это значит? – спросил Рэй, когда запись была проиграна до конца.

– Мне нужно подумать, – ответил Сол, выключив компьютер.

Он достал флешку, взял три письма из посылки и положил их себе в сумку. Коробку засунул под рабочий стол.

– Я ухожу, Рэй, мне нужно время. Никому об этом не говори, я позвоню тебе.

– Хорошо, – растеряно проговорил тот.

***

История моей жизни не настолько увлекательна и интересна, как результаты, к которым она привела.

Всё могло случиться иначе. Она могла быть похожей на миллиарды других, ничем не выделяться из их массы, и утонуть в бескрайнем и постоянно разрастающимся океане истории человеческих жизней: скудных, унылых и беспросветных. Стать одной из бесчисленных прямых линий, стоящих между двумя датами: рождения и смерти, и ничего кроме двух дат и линии между ими не означать, как у всех. Так могло произойти, если бы я с детства не осознал, что я лучше других. Сам я из того поколения, которое считало, что рождено для «чего-то большего». Каждый из нас был особенным. Но считать так и слепо в это верить – разные вещи.

Слепая вера способна изменять мир вокруг человека, но только при отсутствии у него хотя бы малейших сомнений. Тогда вера уже преобразуется в убеждённость, та в уверенность, далее в намерение, а в конце – в чистое знание. Если человек убеждён в своей правоте и в своей Цели, никто не способен оспорить его право идти к ней. Тогда намерение человека становится таким же непреложным законом для всего окружающего мира, как законы физики и природы, на которых мир зыблется, и намерение человека, так же, как и эти законы, ограничивает возможности мира, загоняет в рамки этого намерения, и уже весь мир сам по себе сопутствует его воплощению, потому что согласно новым образовавшимся законам мира иначе быть и не может.

С другими людьми я всегда был на расстоянии, но стоял я не в стороне, а выше их. К этому пониманию с самого детства меня привела и мать, надо отдать ей должное, а также её окружение. С юных лет мне твердили, что я родился гением, что другие мне не ровня. Может ли быть, что я, слушая их речи и сам убеждался в их правоте и становился тем, кем являюсь сейчас? На этот вопрос нет ответа. Всё в мире субъективно. Почему? Прошлое всегда субъективно, поскольку существует лишь в памяти людей, которые его хранят. Человек сам по себе субъективное существо, неспособное к объективному мышлению, как бы не старалось. Потому прошлое субъективно. Объективно ли будущее? Конечно же нет, будущее – неопределённо. А настоящее… Опять же, зависит от нашего к нему подхода – восприятия и оценки. Можно сделать вывод – в реальности нет места ничему объективному. Реальность в разной мере субъективна.

Что я хочу этим сказать? Явно не то, что вы хотите услышать. Я никогда не придерживался того, что принято. Никогда не делал того, что кто-то мог от меня ожидать.

Если плыть по течению, то остановиться будет гораздо сложнее, чем если бы вы плыли против него. Это осознание помогает начать. У тебя вроде бы всегда есть запасной план. Ты всегда можешь остановиться. А затем, когда входишь во вкус, плывёшь против течения, желание остановиться отпадает, само-собой. Остановишься: и тебя откинет назад, ещё дальше того места, с которого ты начинал. И всё будет бессмысленно. Потому я никогда не останавливался. Даже зайдя слишком далеко, настолько, что и сам этого никогда не мог предположить – пути назад у меня уже не было.

Я всегда знал, что у меня есть Великая Цель, как бы это ни звучало – изменить Мир. А поскольку другие были рождены, чтобы жить в этом мире, а не менять его, у меня всегда было преимущество – я изначально был на несколько ступеней впереди и выше их.

Из дневника Стефана Серафима, стр. 1-3.

2018 год.

Диане казалось, будто Лэндон намерено ловит колёсами каждую яму на дороге, стараясь не пропустить ни одну. Весь их сегодняшний путь можно было охарактеризовать, как езду не по дороге, а через выбоины и колдобины. Лэндон со слепым фанатизмом испытателя раллийного автомобиля проверял насколько крепка подвеска их автомобиля, сколько ям нужно проехать, прежде чем отвалятся колёса, и машина закувыркается по дороге, оставляя за собой след из осколков стекла, пластика и метала, масла и конденсата, чтобы улететь в кювет. Но даже летя в кювет, переворачиваясь и высекая искры из-под асфальта, машина будет кувыркаться по ямам. Скорее всего в яме она и останется лежать, покорёженная до неузнаваемости. И помощь вовремя не поспеет, поскольку никто кроме них здесь не ездил, кроме, разве что каких-то пьяных деревенских подонков, убивающих людей, и заметающих следы по подобным дорогам с подобными ямами. С такими мыслями Диана Донован сидела на переднем пассажирском сидении в новом форде, ведомым вперёд Лэндоном. По бокам сплошной полосой мелькали посаженные вдоль трассы деревья.