Федор Вениславский - Шахматная доска роботов

– И ты собираешься положить этому конец, как только станешь сенатором? – с недоверием спросил Фрэнк.

– Нет, ты что, – робот изобразил смех, даже рот его вытянулся в улыбке, и получилось, надо отметить, довольно искренне, – конца этому, наверное, не будет никогда, можно только постараться уменьшить внешнее проявление таких конфликтов тем, что повысить общее благополучие людей. Если человек сыт, имеет возможность работать на достой работе, развлекаться, проводить досуг как хочет – у него будет меньше поводов для высказывания недовольства. Но речь не об этом. Я просто хочу сказать тебе, Фрэнк, что мы отправляемся на войну. Войну противников роботов и их сторонников, войну сторонников Демократов и Республиканцев, войну людей законопослушных и нигилистов. И наши поля сражений – это встречи с избирателями, интервью, которые мы будем давать, беседы с отдельными личностями и прочие события, через которые мы пройдем.

– Мы? Я тоже должен буду давать интервью? – нахмурился Фрэнк.

– Только если кто-то из журналистов посчитает это целесообразным, а ты, в свою очередь, захочешь принять в этом участие. У нас всё будет добровольно. Но всё, что делать буду я или ты, даже по-отдельности, давай называть это «мы»? Команда, Фрэнк, команда.

– Конечно. Но зачем воспринимать это как войну? Сенатор Корш проводил параллели со спортивными состязаниями.

– Затем, Фрэнк, что мы идём к миру. А хочешь мира – готовься к войне. Кто это сказал?

– Э-м-м…

– Не важно. Сенатор Корш волновался перед встречами с избирателями?

– На первых выборах, наверное, да, но не показывал этого. А на вторых, я думаю – нет.

– Знаешь почему? Потому, что он понял, что нужно избирателем, и был уверен, что может это им дать. Уверен без лжи и фальши, уверен искренне. Избиратели это чувствуют.

– Но ты робот, как люди могут чувствовать искренность от тебя?

– Искренности нет без осознания что такое неискренность. А правды без лжи. Ты прав, нельзя сказать, что я искренен, потому что я не могу быть неискренним. Я же робот.

Фрэнк не до конца понял мысль Аменда, но решил не уточнять, чтобы и дальше не последовала череда заумных объяснений, от которых он не получал особого удовольствия. Такие разговоры были ему не в привычку – сенатор Корш говорил только по сути дела, не одаряя окружающих своими размышлениями, а Фрэнк сидел молча, не принимая участия в большей части разговоров и только выполнял свою работу, в которую входило обеспечивать безопасность сенатора. Аменд был прав – эта кампания не была обычной. Ну хоть Капитан Дигнан молчал, что иногда и вовсе можно было забыть, что он присутствует рядом.

Первая их встреча с избирателями началась не лучшим образом. Проходила она в арендованном зале в здании в центре небольшого города. Пришло несколько тысяч человек, практически все жители. Это был один из тех городов, где все знали друг друга в лицо, а новости о событиях распространялись быстрее, чем те успевали происходить.

– Дьявольская машина! – воскликнул священник местного прихода, вместо приветствия, словно говорил от имени всех собравшихся, при этом он вскочил со своего места и сотрясал воздух кулаком, – Сатана приходит к нам во многих обличиях и перед нами одно из них!

По залу прошёлся оживлённый гул, люди начали перекидываться какими-то репликами, кивать друг другу, косясь на сцену, посреди которой стоял Аменд, а позади по разным сторонам от кулис, Фрэнк и Капитан Дигнан. На сцене присутствовали так же несколько представителей Партии Демократов, которые организовали эту встречу.

– Бог не вдыхал в тебя жизнь! Ты богомерзкое создание!

– Я и не утверждаю, что создан Богом, – Аменд развёл руки в стороны, – но дорогие друзья, я создан человеком, и не одним, а целой группой учёных, программистов, испытателей, инженеров и рабочих. Я создан вами, – он указал на всех присутствующих, – я создан руками созданий Божьих, вы мои творцы, и я пришёл к вам, чтобы вы решили – поступили правильно или нет. Чтобы решили, как поступать дальше. Я никого не собираюсь убеждать голосовать за меня, или тем более просить об этом. Я хочу рассказать о своём видении будущего, о видении пользы, которую я могу принести, а решать вам, конечно.

– В книге Иоанна Богослова сказано, – не унимался священник, – что как только каждый получит код, цифровое значение – это предзнаменование конца света! А ты робот, твоё сознание состоит из кода, твоё имя – это цифровой номер!

– Но извините, уважаемый, сейчас каждый гражданин имеет код паспорта и собственный номер налогоплательщика, страховки.