Антон Зинченко - Мгла [litres самиздат]

– Свободу.

– Чудак, свобода у людей есть, только воспринимают они ее по-своему. В каком-то плане ты и сам несвободен, раз видишь лишь один путь решения. Ты заложник своих мыслей, своего эго, но правильно ли ты мыслишь? Тот смысл, который ты вкладываешь в это слово, можно назвать волей – но она ничего хорошего не даст. Ведь никто не знает, что будет, если отключить установки.

– Вот мы и узнаем! – проговорил Тру, стараясь закончить затянувшуюся беседу. В действительности он колебался и на мгновенье усомнился в своем плане.

– Может быть, проблема этого мира и заключалась в том, что глупцы слишком уверены в себе, а умные люди полны сомнений? Бывал ли ты в церкви? – ухмыльнувшись, проговорил старик.

– Нет, к чему этот вопрос?

– Да потому что людям нужно верить во что-то сверхъестественное, недоступное, непостижимое, пусть даже расходящееся с логикой, многие верят в Бога, хотя и понимают, что там, – старик указал пальцем вверх, – скорее всего никого нет, и нет еще ни единого доказательства, как на том свете хорошо! Ты понимаешь, куда я клоню, парень?

Тру покачал головой:

– Не совсем!

– Разве верующие живут плохо? Религия – это тоже своего рода оружие, и в умелых руках оно куда эффективнее каких-то вышек, дабы ты был послушным и не лез куда не следует, она тоже прибегает к различным уловкам, где-то поют, пляшут, много раз на дню стоят на коленях, а где-то и вовсе тебя обильно окуривают ладаном, затмевая разум второсортным рассказом о спасении души, а по факту они говорят следующее: «будь послушно, пастора стадо, вкалывай от зари до зари, и раз уж в этом мире вам не суждено ощутить все житейские прелести, смиритесь с рабской участью и грезьте, что после смерти вы обретете покой и вкусите все, чего вам не хватало в жизни мирской! А мы уж об этом позаботимся, будем лгать вам так красиво, чтобы все сомнения в существовании прекрасной райской жизни у вас отпали».

– Так каков выход?

– Выход прост: не дурить людей и дать им всего вволю здесь и сейчас! Но, увы, друг мой, это невозможно, ибо вольный человек опасен и перестает приносить хоть какую-то пользу режиму, дай ему свободу, он захочет равенство, а потом будет претендовать и на братство, как ни крути, а всем хорошо не сделаешь. Пусть уж лучше все останется как есть, все вполне довольны таким укладом, раз так и живут. Ведь даже если Бога нет, его стоило бы придумать, ведь если не пудрить людям мозг, они вообразят, что вольны действовать как им пожелается, а значит, не рабы Божьи, а свободные люди, никому не подвластные, по каким законам они будут жить? Как править миллионом свободных людей, считающих себя великим созданием, способным действовать как ему вздумается? А десятком миллионов, а сотней? А теперь просто проведи аналогию.

Тру провалился в себя, он понимал, что нужно действовать жестко. Как когда-то говорил ему отец, «если ты что-то решил, то делай это, победителей не судят», а отговорки можно найти всегда. Ведь в отсутствии ожидаемого сопротивления и десятка вооруженных охранников, прячущихся за непреодолимыми системами безопасности, а в действительности их заменяющего одинокого схимника, установку можно было и включить вновь.

Размышления Тру прервал неожиданный сигнал. Старик сорвался с места и бросился к пневматическому рукаву, откуда вернулся с небольшим свертком, содержимое которого торопливо принялся раскладывать на стол подле старинного аппарата.

– Простите, это мой ужин, я привык жить по распорядку.

Под пристальным взором бойцов старик открыл жестяную банку и принялся поглощать ее содержимое.

Вмиг его лицо поменялось, он схватился за горло. Тру подбежал и, наклонив старика, принялся стучать ладонью ему по спине, старец, будто тряпичный мешок, рухнул на пол и зашелся пеной изо рта. Фрея одернула Тру и присела рядом с бьющимся в конвульсиях мужчиной.

– Кажется, его отравили, – скупо констатировала она.

Тру бросил брезгливый взгляд на труп скорчившегося на полу старика, лицо его сейчас выражало полную безмятежность, на мгновенье Тру стало жалко старца, но слова сами вырвались наружу: «ты так много говорил и часть твоих слов имела смысл, но какой от них прок, когда ты умер как безродный пес от жалких харчей своих хозяев, став им ненужным, что толку от твоей преданности системе, она выплюнула тебя, и теперь ты превратишься в тлен, не будучи даже по-человечески погребен, но теперь у тебя будет возможность проверить лично, есть ли там что-то!»