Алиса Спарроу - Красная лисица [litres самиздат]

– Еще, пожалуйста, господин, – слышу я свой голос как будто со стороны. Но он уже оправляет одежду и отворачивается от меня, казалось бы, потеряв интерес. Я чувствую боль в шее, которую прежде не замечала из-за желания. Хозяин так велик ростом, что не очень- то удобно с колен доставлять ему удовольствие. Пока я пыталась удовлетворить волчьи (в прямом смысле) аппетиты моего хозяина, возбуждение мое только выросло. И теперь я чувствую, как из меня вытекает влагой мое желание, липко остывая на внутренней поверхности бёдер. Наверное, это ужасно неловкая ситуация, но я ловлю себя на мысли, что меня всё это интригует. Что он сделает дальше? Я поднимаю глаза и смотрю ему в спину, пытаясь уловить настроение.

Господин оборачивается, мягко без нажима смыкает пальцы на моей шее. Наклоняясь, он проводит пальцем другой руки по моему бедру, собирая влагу, сочащуюся из моего лона.

– Я могу сколь угодно держать тебя за горло, Маргарет, но твой взгляд будет такой же прямой и дерзкий, – он ухмыляется, – ты удивительное существо. Поднимись. Несмотря на твою попытку ускользнуть от меня, я вижу, ты готова получать удовольствие от своего положения. – он кладет палец, которым провел по моему бедру себе в рот, пробуя меня на вкус. Меня обдает еще одной жаркой волной от моего имени в его устах и от этого зрелища. Я чувствую себя ужасно беспомощной перед ним и тем желанием, что он вызывает во мне.

– Я хочу кое-что опробовать на тебе, моё изобретение, игрушку, – голос его спокоен, – будешь моей подопытной. Моим творением в некотором роде, – я спиной чувствую его ухмылку. – Я думаю, ты это оценишь.

Он кладет рядом с моими руками, опирающимися о стол странный предмет. В основании что-то вроде миниатюрной динамо – машины, работающей вручную. В продолжении предмет на металлической основе, продолговатый, покрыт гладким мягким материалом, то ли кожей, то ли каучуком.

– Что это, господин? – не выдерживаю я.

Он переворачивает меня к себе лицом, сажает на стол, защелкивает на мох руках пару стальных браслетов, соединенных цепью со столом.

– Я еще патент на это получу, озолочусь и заживу добропорядочной жизнью, – вдруг неожиданно рассмеялся мой хозяин. Я еще не видела его смеющимся до того момента. – Ноги раздвинуть, – вдруг без предисловия приказал он. Я, конечно, повиновалась. Чего еще мне бояться? Чувствуешь себя как на приеме у строгого доктора.

Он вдруг резко ввел два пальца своей огромной лапы в меня, заставляя пульсировать желанием живот и пересыхать горло. Так же резко он отстранился.

– Полагаю, ты готова.

«К чему?», – хотела спросить я, но не успела. Одним движением кисти он мягко и плавно вводит в меня свой странный прибор, как только что проделал это с двумя пальцами.

«Какого чёрта?», – с досадой думаю я, вся сжимаясь вокруг пугающей машинки. И тут…несколько движений его руки, и машинка ожила вибрацией. Сначала легкой, потом сильнее, проникая в каждую клетку моего тела, дразня и унося меня куда то за горизонт ощущений.

–Приятно? – слышу я откуда то издалека голос хозяина.

–Да, – шепчу, чувствуя, как тонкая нить слюны, как у курильщика опия, стекает я уголка губ.

Я никогда не чувствовала ничего подобного. Инстинктивно пытаюсь дернуться и потянуться руками к господину, но цепи меня крепко держат. Я была в сознании, что бы ощущать все это, но после четвертого оргазма, захлестнувшего меня сильнее, чем предыдущие три, я позволила себе плавно скатиться в обморок.

Привыкли, наверное, что все главы заканчиваются моим обмороком? Не сейчас. Не так уж часто я падаю в обморок. Не чаще, чем любая викторианская леди.

***

Очнулась я далеко за полдень, от того, что кто-то внимательно смотрит на меня. Ну конечно же. Палач. У меня же экзекуция сегодня. А вчера что было? Я глупо и сладко потянулась, лежа обнаженная на кровати и смотря на него. Чуть доброго утра не пожелала. Он стоял такой молодой, такой серьезный в своем черном балахоне, что мне захотелось ему улыбнуться.

– Чему вы улыбаетесь, леди? – недоуменно спросил он.

Я промолчала. В конце – концов, к чему, правда, эти восторги? Меня же сейчас высекут кнутом. Он как-то заботливо накинул плащ на мои плечи и отвел меня коридорами замка во двор, куда выходили мои окна, и на который я так часто смотрела со стороны. Странно было оказаться жертвой, а не наблюдателем.

Посреди двора-колодца стояла новая конструкция – перекрещенные под острым углом планки. Руки и ноги зафиксировали так, чтобы я была спиной к моему палачу. Было ли мне страшно? Наверное, да. Но чувство страха смешивалось с любопытством и еще чем – то странным…волнением театральной актрисы перед премьерой.