Филип Дик - Симулякры [litres]

«Другими словами, – добавила она мысленно, – устроить самую настоящую чистку. Из тех, что бывают только во время революций».

Ее едва не перекорежило от этой мысли.

– Nacht und Nebel, – пробормотал Пэмброук.

– Что? – спросила Николь.

– Термин, которым нацисты обозначали агентов правительства, которые специализировались на политических убийствах. – Он спокойно выдержал взгляд Николь. – Ночь и туман. Они входили в состав эйнзацгрупп. Выродки. Конечно, у нашей национальной полиции… наша НП не имеет ничего подобного. Очень жаль, но вам придется действовать, опираясь на военных. Мы вам ничем не поможем.

– Я пошутила, – сказала Николь.

Теперь оба собеседника внимательно изучали ее лицо.

– Никаких чисток, – продолжила Николь. – Их не было со времени Третьей мировой войны. Вам это известно. Мы слишком современны и слишком цивилизованны для резни.

– Миссис Тибодо, – сказал Пэмброук, нахмурившись, губы его нервно подергивались, – когда специалисты из Института фон Лессингера переправят в нашу эпоху Геринга, вам, возможно, удастся организовать дело так, чтобы сюда была доставлена и эйнзацгруппа. Она может взять на себя ответственность за vis-à-vis [17] Здесь: противодействие ( фр .). ( Прим. перев .) Карпам, а затем вернуться в эру Варварства.

Николь уставилась на него, широко открыв рот.

– Я говорю серьезно, – сказал Пэмброук, чуть запнувшись. – Это было бы лучше – для нас, по крайней мере, – чем позволить Карпам обнародовать информацию, которой они обладают. Последнее – наихудшая альтернатива из всех.

– Я с вами полностью согласен, – сказал Гарт Макри.

– Это безумие, – сказала Николь.

– Разве? – Гарт Макри изобразил на своей физиономии удивление. – С помощью принципов фон Лессингера мы получили доступ к прекрасно подготовленным убийцам, а, как вы сами только что сказали, в нашу эпоху таких профессионалов попросту не существует. Кроме того, я сомневаюсь, что придется уничтожить сотни лиц. Как мне кажется, круг убитых может быть ограничен советом директоров и вице-президентами картеля. Не больше восьми человек.

– К тому же, – нетерпеливо добавил Пэмброук, – восьмерка высших администраторов Карпа являются преступниками де-факто: они преднамеренно встретились и организовали заговор против законного правительства. Их нужно рассматривать наравне с «Сыновьями Иова». С этим Бертольдом Гольцем. Несмотря на то что они по вечерам надевают галстуки-бабочки и пьют прекрасные вина, а не маршируют по улицам и не копаются в помойках.

– Позвольте мне заметить, – сухо сказала Николь, – что де-факто и мы являемся преступниками. Потому что вся наша власть – как вы сами подчеркнули – основана на мошенничестве. И притом гигантского масштаба.

– Но наше правительство законно, – сказал Гарт. – Независимо от того, с помощью какого способа оно пришло к власти. Кроме того, так называемое мошенничество совершено в высших интересах народа. Мы решились на него совсем не для того, чтобы эксплуатировать людей – в отличие от картельной системы! Мы не живем за чужой счет!

«По крайней мере, – подумала Николь, – мы пытаемся убедить себя в этом».

– Поговорив с генеральным прокурором, – добавил уважительно Пэмброук, – я знаю теперь, какие чувства вызывает у него растущая власть картелей. Эпштейн чувствует, что нужно дать им по рукам. Это очень важно!

– А может, вы переоцениваете власть картелей, – сказала Николь. – Я к этому не склонна. Нам, думаю, следовало бы подождать пару дней, когда тут появится Герман Геринг и мы сможем узнать его мнение по данному вопросу.

Теперь уже мужчины уставились на нее разинув рты.

– Я пошутила, – снова сказала она.

Но было ли ее предложение шуткой, Николь и сама не знала.

– В конце концов, именно Геринг основал гестапо, – сказала она.

– Я никогда не мог одобрить это, – надменно изрек Пэмброук.

– Но не вы определяете политику нашего правительства, – сказала Николь. – Формально этим занимается Руди. То есть – я. Я могу заставить вас действовать от моего имени в этом вопросе. И вы будете действовать… если, конечно, не предпочтете присоединиться к «Сыновьям Иова» и не приметесь маршировать по улицам, швыряя камни и скандируя лозунги.

Лица Гарта Макри и Пэмброука сделались несчастными.

– Не пугайтесь прежде времени, – сказала Николь. – Вы знаете, что является истинной основой политической власти? Не оружие и не наличие войск, а способность заставить других делать то, что вы считаете нужным. Заставить любыми средствами. Я знаю, что могу заставить НП делать все, что мне хочется, несмотря на чувства, которые вы лично при этом испытываете. Я и Германа Геринга могу заставить делать то, что мне захочется. И не Геринг будет принимать решения, а я.