Филип Дик - Симулякры [litres]

И в то же самое время он прекрасно понимал, что запах – иллюзия, что на деле его не существует, что это всего-навсего навязчивая идея. Однако само по себе понимание этого факта Конгросяну не помогало. Он никак не мог заставить себя приблизиться к другому человеческому существу – будь оно полногрудой блондинкой или нет.

Вот как раз сейчас его разыскивает Джанет Раймер, главный искатель талантов из Белого дома. Если она его найдет даже здесь, в персональной палате «Франклина Эймза», она захочет встретиться и переговорить с ним, а в результате, хочет он того или нет, она обязательно окажется в непосредственной от него близости – и тогда мир, во всяком случае для него, попросту рухнет. Ему нравилась Джанет, обаятельная женщина средних лет, обладавшая озорным чувством юмора. Разве сможет он перенести спокойно то, что Джанет обнаружит мерзкий запах, исходящий от его тела? Это была совершенно невозможная ситуация, и потому Конгросян ссутулился за столом в самом углу палаты, сжимая и разжимая кулаки, мучительно пытаясь придумать, что можно предпринять.

Скажем, стоило бы позвонить ей по видеофону. Но запах – Ричард в этом нисколько не сомневался – способен передаваться и по проводам, так что она его все равно обнаружит. Нет, это бессмысленное предложение… Может быть, дать телеграмму? Нет, запах перейдет и к телеграмме, а следовательно, все равно достигнет Джанет.

Фактически этот мерзкий запах способен заразить весь мир. Такое вполне возможно – по крайней мере теоретически.

Но ведь должен у него быть хоть какой-нибудь контакт с другими людьми – например, очень скоро ему захочется позвонить своему сыну Плоту Конгросяну, жившему в Дженнере, в летнем доме. Как ни пытайся, но совсем от людей не отгородишься, взаимоотношения с ними не прекратишь, сколь бы неприятны ни были эти контакты.

А может, ему сумеет помочь «АГ Хеми»? Этот картель вполне уже мог разработать ультрамощное синтетическое моющее средство, которое в состоянии уничтожить мерзкий запах тела, по крайней мере на какое-то время. Кого Ричард там знает, с кем можно было бы связаться? Он напряг память. Кажется, в Хьюстоне, штат Техас, в правлении местной филармонии был…

В палате зазвонил видеофон.

Конгросян тщательно занавесил экран полотенцем.

– Дьявол! – сказал он, встав на приличном расстоянии от аппарата.

Таким способом он рассчитывал предотвратить передачу инфекции. Естественно, надежда вполне могла оказаться тщетной, но он должен поступать так, как поступал в аналогичных ситуациях.

– Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия, – раздался голос дежурной видеофонистки. – Звонит Джанет Раймер. Пожалуйста, мисс Раймер. Палата мистера Конгросяна на связи.

– Привет, Ричард! – сказала Джанет Раймер. – Чем это вы закрыли экран?

Конгросян прижался к дальней стене, отдалившись таким образом от видеофона на максимальное расстояние, и ответил:

– Вам не следовало связываться со мной, Джанет. Вы же знаете, что я серьезно болен. У меня прогрессирующее навязчиво-одержимое состояние, самое худшее из тех, что я когда-либо испытывал. Я очень сомневаюсь, что вообще смогу когда-либо играть публично. Слишком уж это рискованно. Я полагаю, вы обратили внимание на заметку в сегодняшней газете о рабочем кондитерской фабрики, упавшем в чан с затвердевающим шоколадом? Так вот, это я сделал.

– Вы? И каким же образом?

– С помощью психокинеза. И разумеется, непреднамеренно. В настоящее время я несу ответственность за все психомоторные несчастные случаи, имеющие место в мире. Именно поэтому я и лег сюда, в эту клинику, чтобы пройти курс электрошокотерапии. Я верю в этот метод, пусть он и давно уже вышел из моды. Конечно, я не против лекарственных средств. Но когда от тебя исходит такой отвратительный запах, Джанет, то вряд ли лекарства…

– Я не верю, – перебила его Джанет Раймер, – что вы обладаете столь мерзким запахом, какой себе вообразили, Ричард. Я знаю вас много лет и не могу себе представить ничего подобного. По крайней мере, этот запах не может быть таким, чтобы оборвать вашу блестящую карьеру.

– Спасибо вам за преданность моему таланту, – уныло сказал Конгросян, – но вы так ничего и не поняли. Это же не обычный физический запах. Это нечто нематериальное. Как-нибудь я перешлю вам литературу по данному вопросу, хотя бы труды Бинсвангера или какого-нибудь другого психолога-экзистенциалиста. Они бы поняли и меня, и мои трудности, хоть и жили сотню лет назад. Очевидно, они были провидцами. Трагедия состоит в том, что, хотя Минковски, Кун и Бинсвангер и поняли бы меня, сейчас они ничем не могут мне помочь.