Мюррей Лейнстер - Удивительные истории

Опять мы помолчали.

Наконец я вынырнул из пучины абстракций.

— Все это, кажется, очень туманным и нереальныем, — сказал я. — Я полагаю, это естественно. Но мы должны начать действовать. Могли бы ваши ученые помочь мне в вопросе поиска точки в истории, где мой мир будет снова таким, каким я оставил его?

Она посмотрела на меня очень пристально.

— Ты уверен, что хочешь пойти? — сказала она.

Я улыбнулся.

— Я не могу представить себя не желающим этого! — сказал я…

Ох и дурак я был! Если бы я только знал, как потом буду жаждать вернуться к Винде…

— Наверное, — ответила она, опустив глаза. — Думаю, что смогу помочь тебе. Ты ведешь записи о времени, которое провел в своем путешествии?

— Разумеется, — ответил я.

— Сумеешь ли ты нарисовать примерную карту звездного неба, как оно выглядело с Земли в ту эпоху, когда ты отправился в путь?

— Попробую, — заверил ее я.

— Тогда думаю, может получиться.

Остаток того дня я провел, составляя по памяти карту неба и составляя отчет о своей одиссее. Когда Винда ушла, у неё уже была вся необходимая информация.

Следующие несколько недель я опять вынужден описать не более чем в нескольких словах. Каждый день Винда приходила, чтобы рассказать о том, как продвигается дело. Один или два раза ей потребовалась дополнительная информация. Она уговорила своего дядю сделать расчеты для меня в его свободное время, что великолепно характеризует уровень развития той цивилизации. Если они на досуге занимаются подобными расчетами, то что же такое их труд! Ее дядя был способен идентифицировать Солнечную систему среди неисчислимого множества миров по моим смутным воспоминаниям, более того, вычислить эпоху, когда я её покинул! Определив мой мир, он затем может понять, какой размер я должен иметь, и рассчитать время, которое я должен провести в этом размере, чтобы вернуться в родной мир в следующем цикле, невообразимые миллионы эонов лет в будущем.

Когда настал день и все эти расчеты были закончены, Винда принесла мой скафандр и машинку Мартина. Она также принесла хронометр, который, как она сказала, должен был отсчитывать земное время, независимо от моих масштабов. Это был чудесный механизм! В зависимости от моего размера один за другим включались и выключались циферблаты, демонстрируя, сколько секунд, часов, месяцев, лет, миллионов, миллиардов лет пролетало по часам Земли за секунду моего времени. При уменьшении каждый циферблат включался в обратном порядке, так что для попадания домой мне достаточно было следить за часами.

Точный момент, когда я должен остановиться, был записан на различных циферблатах, и точный момент, когда я должен остановить свой рост и сжаться, снова был указан на главном циферблате. Было невозможно, что я не попаду домой, разумеется, при условии следования инструкциям.

Когда все было готово, эскорт из двух охранников был предоставлен мне, и Винда пошла со мной, ступая очень, очень тихо. Мы прошли от моей темницы вверх через здание до крыши и вошли в самолет, который ждал нас. На этот раз я не был прикован, но стоял рядом с Виндой.

Мы пролетели через город, потом над морем, направляясь к месту моей высадки на эту планету. Винда и я стояли в кормовой части платформы самолета, глядя на то, как город скрывается за горизонт.

— Не думаешь, что окажешься разочарован, когда вернешься? — поинтересовалась она. — Ты не сочтешь странной иронией судьбы возвращение назад в обыденность, после чужих планет, чудес и приключений?

— Без сомнения так и будет, — признался я. — Но зато я вернусь к старым друзьям… в общем, это моя судьба.

Она вздохнула.

— Да… это твоя судьба. Наверное, там остался тот, кого ты любишь, кто зовет тебя обратно?

Я тихо рассмеялся.

— Нет! — возразил я. — Я никогда не страдал от любви.

И соврал. Сам этого еще не понимая.

— Мне очень жаль, — сказала она. — Или, наоборот, может, тебе с этим очень повезло… Трудно сказать.

— А ты любишь кого-то? — спросил ее я.

Она посмотрела на море, потом отвернулась.

— Да, — просто ответила она.

— Тогда я желаю тебе ответной любви, — сказал я официально.

И… Знаете ли вы? Я был внезапно задет, сам не зная почему. Возможно, мужчины более интеллектуальны, чем женщины, но, при этом, такие дураки!..

Потом мы шли, овеваемые прохладным ветром — шли молча.

Как мог я оставить тот мир? Может быть, если бы я провел все эти недели на свободе и с Виндой… Но произошло то, что произошло. Я оставил ее… И я любил ее, и люблю ее до сих пор…