Мюррей Лейнстер: Удивительные истории

© ООО «Издательство «Северо-Запад», 2019

© Перевод Л. Соловьева, А. Федотов, 2020

Грин Пэйтон Вертенбэйкер

В романе «Алиса в Зазеркалье» — прекрасной игре фантазии, который подарил нам бессмертные примеры логического и математического мышления, мы читали о таинственном изменении размера героини — очаровательной маленькой Алисы. Там рассказывается, как Алиса растет и уменьшается в зависимости от того, что она ест. Но в этой истории мы столкнемся с почти беспредельным изменением размера, тут человек будет расти до космических размеров. И речь пойдет о его странных ощущениях, которые приведут к странному осознанию и впечатляющему выводу, и покажут всю палитру эмоций и финальную безысходность…

Хьюго Гернсбек

Я — потерянная душа, и я скучаю по дому. Да, меня съедает тоска по дому. Однако насколько возможно подобное. Если у человека и вовсе дома нет! Так-то оно так. А точнее дом мой остался в миллионе лет в прошлом и от него не осталось следа в настоящем. Миллион лет! Я говорю это совершенно искренне и заверяю вас: это — правда! Но я должен рассказать всю историю… пока остается хотя бы один человек, который поймет меня.

Я отлично помню то утро, когда мой друг профессор Мартин позвал меня, по делу невероятной важности. Я должен сказать, что профессор был одним из тех отверженных гениев, которых официальная наука не признает, потому что они презирают мелочность людей, обычно представляющих научные круги. Мартин был первым из всех ученых, но в равной степени человеком с непомерно развитым воображением, и где обычный человек медленно двигался от детали к детали, прежде чем увидеть всю картину целиком, он мог разом сделать выводы из происходящего. Профессор Мартин первым оценил результаты свой работы, далеко идущие последствия и прикинул, чем все это может закончиться.

У профессора было мало друзей. Обычные люди избегали его, потому что не могли понять величия его видения мира. Там, где он созерцал картины миров и вселенных, они тщетно пытались представить себе хоть что-то на основании его напечатанных слов. Все, что они видели в его работах — набор фраз. А он видел всю картину целиком. Я, однако, хоть и не претендовал ни на какие научные знания, был в высшей степени романтиком и всегда был готов поучаствовать в странных экспериментах моего друга. Для меня это были своего рода приключения, да к тому же эксцентричные. В общем приятное времяпрепровождение. Мой друг был гениальным ученым, который готов был столкнуться с чем-то необычным, и него был подопытный персонаж, готовый опробовать его изобретения, ибо он рассудил вполне здраво, что должен сам проводить эксперименты. Но если что-то пойдет не так, мир может в конечном счете не потеряет того, в ком он в самом деле нуждался…

Вот и вышло так, что в тот день я поспешил к нему без малейших колебаний, при том, что это, как потом оказалось, был самый знаменательный день моей жизни. Я мало понимал, какие большие перемены скоро произойдут в моем существовании, но я готов был к приключениям, без сомнения поразительным и, быть может, даже со смертельным исходом. И у меня не было никаких иллюзий относительно собственной удачи.

Я нашел профессора Мартина в своей лаборатории. Взгляд у него был как у скряги, перебирающего золото. Он склонился над крошечной машиной, которая, наверное, поместилась бы у меня в кармане. Мгновение он словно не замечал моего присутствия, но наконец со вздохом сожаления оторвался от своей игрушки. А потом он махнул в сторону кресла, а сам утонул в другом, сжимая машинку в своей ладони. Я ждал, приготовившись внимательно послушать то, что он собирался мне рассказать.

— Кирби, ты читал «Алису в стране Чудес»? — наконец совершенно неожиданно поинтересовался он.

Я задохнулся от неожиданности.

— «Алису в…» Вы шутите, профессор?

— Конечно нет, — заверил он меня. — Я говорю совершенно серьезно.

— Ну да, я читал эту книгу много раз. На самом деле, она всегда поражала меня, так как автор обращался скорее к взрослым, чем к детям. Но что… Неужели это так важно, профессор.

Тут Мартин улыбнулся.

— Возможно, я слишком долго играю с тобой, — продолжал он. — Но ты помнишь эпизод с двумя кусочками сыра. Так, кажется, если я все правильно помню. Один из них заставлял тело Алисы расти, а другой — сжиматься?