Кир Булычев - Два сапога – пара

Грубин стоял на берегу, переживал, шаря глазами вдоль берега в поисках какой-нибудь лодки, хотя понимал, что лодок на берегу сейчас нет и быть не может, да если бы и была, все равно на лодке в такой ледоход профессору не поможешь. Но вот Минц уже у островка. Заяц сжался, попытался отпрыгнуть в сторону, но льдина, резанувшая краем по островку, заставила его метнуться прямо в руки профессору. Тот подхватил зайца, прижал к животу, и заяц сразу затих.

— Э-ге-гей! — закричал Минц, перекрывая шум льдин и воды. — Грубин! Жди меня!

Обратно профессор шел совсем уверенно. Он миновал уже большую часть пути, отталкивая сапогами льдины, распевая какую-то бравурную опереточную арию. И излишняя самоуверенность его подвела. Когда до берега оставалось всего метров двадцать, профессор необдуманно наступил на край льдины, и она ушла из-под ног, показав свой острый край. Профессор потерял равновесие и сел в воду. К несчастью, составом, повышающим поверхностное натяжение воды, были смазаны лишь подошвы сапог, но не брюки изобретателя. Профессор провалился в глубь реки, и это было странно для глаз Грубина, который за последние минуты уже привык к тому, что Минц идет по воде пешком. И вдруг… как будто Лев Христофорович нашел дырку в воде и ухнул в нее, как в яму. Он продолжал прижимать к груди зайца, закричавшего в предсмертном ужасе.

Грубин не раздумывал. Он бросил пальто и прыгнул на проплывавшую мимо льдину. С нее на другую. Теперь перед ним была полынья метра в три шириной. В нормальной жизни Грубину никогда бы не одолеть такого расстояния. Но сейчас он даже не размышлял, прыгнул и удержал равновесие…

Через минуту Грубин уже дотянулся до профессора и рванул его вверх. Минц буквально вылетел из воды.

От этого движения Грубин наверняка бы упал, если бы не сапоги профессора. Вылетая из воды, Лев Христофорович ухитрился подогнуть ноги и встать на корточки. Сапоги сразу принялись за работу. Для них вода была твердой. Профессор выпрямился и поддержал Грубина.

К этому времени их вынесло на середину реки. Они стояли, держась за руки. Профессор Минц на воде, а Грубин на льдине. Профессор промок, но не чувствовал холода. Заяц тоже промок и больше не кричал, а лишь мелко дрожал.

— Спасибо, — сказал Минц.

— Н-н-не стоит, — сказал Грубин.

Ноги его подгибались после пережитого. Опасность еще не исчезла. Профессор Минц мог бы теперь добраться до берега, но Грубин был не в силах повторить свое путешествие.

— Значит, так, — сказал Минц, опираясь на Грубина и медленно, осторожно поднимая правую ногу. — Придется нам совершить не совсем элегантное, но вынужденное путешествие. У тебя какой размер обуви?

— Сорок третий, а что?

— Ничего, будет немного жать, — сказал Минц. — На одной ноге прыгать умеешь?

— Н-н-не знаю…

Профессор, стоя на одной ноге, стащил с другой сапог и протянул Грубину.

— Будем прыгать, — сказал он, — держась за руки.

И они запрыгали по воде к далекому берегу. Свободной рукой Минц держал зайца. Когда до берега оставалось метра три и стало ясно, что спасение близко, Минц вдруг сказал:

— Какое счастье, что никого не было на берегу! Мы бы стали посмешищем для всего города.