Кир Булычев - Лаборатория парадоксов

Кир Булычев

ЛАБОРАТОРИЯ ПАРАДОКСОВ

Предтечей современной фантастики, которая началась на рубеже XX века, принято считать Жюля Верна. Именно в его век наука, до того не вторгавшаяся в жизнь обитателей Земли, вдруг рванулась вперед, затопляя планету новыми реалиями. В юности Жюль Верн жил в окружении керосиновых ламп, карет, парусных фрегатов, в мире, где самым быстрым способом передвижения считалась тройка лошадей, а самым быстрым и надежным способом контакта между людьми в разных городах было письмо. Когда он завершал свой жизненный и писательский путь, уже утвердились телеграф, автомобили, электрические лампы, появились первые самолеты и радиосвязь. И все же Жюль Верн остался человеком XIX века - не потому что отвергал новые открытия, а потому что до конца дней сохранил уверенность в том, что наука - благо для человечества, что технический прогресс ведет к изобилию и благоденствию. Лишь к исходу столетия его начали одолевать сомнения, и тогда появились тревожные повести: "500 миллионов Бегумы" или "Экспедиция Барсака".

XX век нес с собой не только надежды, но и тревоги. Достижения человеческого разума все чаще попадали в руки шульцев (милитарист из повести "500 миллионов Бегумы") и обращались против людей. Мир первой декады нового столетия становился все более жестоким и вовлеченным в борьбу хищных держав. Телеграф передавал депеши о военных походах и карательных экспедициях, деловитые оружейники устанавливали пулеметы на неспешные цеппелины, в тихих лабораториях испытывались смертоносные газы. Мыслящие люди, еще вчера видевшие в науке панацею, с тревогой разворачивали газеты. Сквозь грохот пушек боксерского восстания в Китае, залпы Цусимы, треск пулеметов в Абиссинии прорывались сполохи грядущей мировой войны.

Именно в это тревожное время и появилась современная фантастика. Рожденная темпом XX века, его надеждами и его страхами.

Будущее Жюля Верна во многом было продолжением настоящего. Его преемникам будущее нередко представлялось пугающим, хотя они и пытались разглядеть в нем светлые дали.

Герберт Уэллс, великий начинатель, свой первый научно-фантастический роман назвал "Машина времени". Он жаждал понять будущее, внимательно глядя на современность. Отыскивая в будущем заложенное в нем сегодня, Уэллс открыто полемизировал с крупными писателями-реалистами, своими современниками - Конрадом или Джойсом, - ставившими перед собой задачу психологического исследования личности. Он писал: "Почему мы должны считать, что человек - это только его лицо, манеры, его любовные дела? Чтобы дать полное представление о человеке, необходимо начать с сотворения мира, поскольку это касается его лично, и кончить описанием его ожиданий от вечности. Если человек должен быть изображен полностью, он должен быть дан сначала в его отношении ко вселенной, затем - к истории и только после этого - в его отношении к другим людям и ко всему человечеству".

Недаром советские исследователи отмечают пионерскую сущность творчества Уэллса, для которого человек существовал, прежде всего, как часть человечества и средоточие не только биологических, но и социальных сил. Вот это и было манифестом новой фантастики, ибо человек, изучаемый Уэллсом, был частью общества XX века, общества динамичного, сложного, нацеленного в будущее активнее, чем в прошлое. Фантастика из путешествий в настоящем, обогащенная дарами научного прогресса, обратилась к социальным проблемам, тянущимся в завтра, и стала средством раздумий о судьбах мира. До этого издавна существовала утопия, но она никогда не была частью художественной литературы, не интересовалась конкретно человеком, а представляла собой лишь популярное изложение той или иной философской концепции.

"Машина времени" Уэллса открыла не только новую страницу в истории фантастики - она положила начало размежеванию внутри этой отрасли художественной литературы.

Порой фантастику называют одним из жанров литературы, ставя в один ряд, например, с детективом. Неверность этого определения очевидна. Фантастика включает в себя множество жанров - многожанровость ее уловил еще Уэллс, показав возможности фантастики в своих произведениях. Фантастический детектив завоевал в ней сегодня прочные позиции, а фантастическая комедия так же привычна, как и фантастическая трагедия. Жюль Верн не эмоционален - он деловит, его герои считают мили, фунты, минуты, ящики с гвоздями и число насекомых на квадратный метр.