Пол Андерсон - Робинзоны Вселенной (Сборник)

— А где главврач? У вас нет допуска на обследование экипажа!

— Старик сейчас оперирует того беднягу, которому прострелили колено во время Призрачного Ветра; да и в любом случае, всякая текучка висит на мне. В чем дело, Камилла? — на молодом лице его расплылась обворожительная улыбка. — Чем я не подхожу? Честное слово, у меня великолепная характеристика. К тому же я думал, мы друзья — по крайней мере, собратья по несчастью, первые жертвы Ветра. Ты что, покушаешься на мой авторитет?

— Юэн, негодник, — невольно улыбнулась Камилла, — ты просто невозможен! Да, пожалуй, это именно текучка. Пару месяцев назад главврач объявил, что наши контрацептивы больше не действуют — и, похоже, мне как раз не повезло. Я хотела бы поскорее сделать аборт.

Юэн негромко присвистнул.

— Прошу прощения, Камилла, — мягко произнес он. — Ничего не получится.

— Но я же беременна!

— Значит, поздравляю — или что там еще полагается говорить в таком случае. Может быть, ты даже войдешь в историю как первая здешняя мать — если, конечно, тебя не опередит кто — нибудь из коммуны.

Камилла недоуменно нахмурилась.

— Полагаю, мне все же придется обратиться к доктору Ди Астуриену, — деревянным голосом произнесла она. — Вы, судя по всему, не знакомы с правилами Космофлота.

Юэн с жалостью посмотрел на нее; с правилами Космофлота он был знаком, и даже слишком хорошо.

— Ди Астуриен ответил бы точно так же, — мягко сказал он. — Ты ведь наверняка слышала, что в колониях аборты делают только в самых крайних случаях — если точно известно, что ребенок будет страдать тяжелыми наследственными заболеваниями, или если роды угрожают жизни матери; честно говоря, я не уверен даже, что прогнозирование наследственности нам здесь под силу. Высокая рождаемость абсолютно необходима — по меньшей мере, первые три поколения; наверняка же ты знаешь, что Экспедиционный Корпус и заявлений не принимает от женщин, если те переросли репродуктивный возраст или отказываются подписать обязательство иметь детей.

— Но мой случай особый! — вспыхнула Камилла. — Я‑то ни в какой Экспедиционный Корпус заявлений не подавала, я офицер Космофлота! К тому же ты и сам прекрасно знаешь, что для женщин с учеными степенями делается исключение — иначе ноги бы моей не было в колониях; мне слишком дорога моя карьера! Юэн, я этого так не оставлю! Черт возьми, не могут же меня заставить иметь ребенка! Что за бред!

Юэн печально улыбнулся.

— Камилла, сядь и успокойся, — произнес он. — Во — первых, милая, тот факт, что у тебя ученая степень, делает тебя для нас вдвойне ценной. Твои гены гораздо нужнее нам, чем твои инженерные таланты; таланты такого рода пригодятся тут поколений через пять — шесть, в лучшем случае. Но без твоих генов, без твоих выдающихся математических способностей генофонд наш значительно обеднеет, а этого допустить никак нельзя.

— Ты хочешь сказать, что меня заставят рожать? Я что вам, доисторическая женщина, ходячее чрево с какой — нибудь дикарской планеты? — Лицо ее побелело от ярости. — Немыслимо! Да все женщины из экипажа тут же объявят забастовку, стоит им услышать это!

— Сомневаюсь, — пожал плечами Юэн. — Во — первых, ты поставила закон с ног на голову. Экспедиционный Корпус даже не рассматривает заявлений от женщин, если у них плохая наследственность, если они вышли из репродуктивного возраста или не желают подписывать обязательства иметь детей — и только в порядке исключения принимаются женщины старше репродуктивного возраста: если имеют ученую степень. В любом же другом случае шансы отправиться в колонии становятся практически нулевыми — ты вообще в курсе, сколько обычно приходится ждать? Я прождал четыре года; родители Хедер внесли ее в списки, когда ей было, десять — а сейчас ей двадцать три. А после того как приняли новые демографические законы, некоторым женщинам приходится ждать по двенадцать лет, только чтобы завести второго ребенка. Двенадцать!

— Делать им больше нечего, что ли! — в голосе Камиллы звучало отвращение. — Один ребенок — уже более чем достаточно; если, конечно, у женщины есть что — то в голове, кроме застарелых комплексов и неврозов!

— Камилла, — Юэн старался говорить как можно мягче, — всему этому есть чисто биологическое объяснение. Еще в двадцатом веке экспериментировали на крысах — да и опыт гетто кое — чему научил; короче, выяснилось, что первейшая реакция на критическое перенаселение — атрофия материнского инстинкта. Это патология в чистом виде. Человек — рассудочное животное; поэтому социологи выдумали всякую там эмансипацию и прочее — но на самом — то деле все сводится к обычной патологической реакции на перенаселение. Если нельзя было позволить женщинам иметь детей, приходилось изыскивать им какое — нибудь другое занятие — ради их собственного душевного здоровья. Но это проходит. Отправляясь в колонии, женщины подписывают обязательство иметь не меньше двух детей — но большинство из них, стоит вырваться с Земли, снова обретают умственный и эмоциональный баланс, и в средней колониальной семье обычно четыре ребенка — что, в общем — то, близко к норме, с точки зрения психологии. К тому времени, когда тебе придет черед рожать, нормальный гормональный баланс, будем надеяться, восстановится, и из тебя выйдет превосходная мать, Если же не восстановится — что ж, ребенок все равно унаследует твои гены; а приемную мать можно будет всегда найти среди тех женщин, которые пока стерильны. Поверь мне, Камилла…