Марина Дяченко - Vita Nostra. Работа над ошибками [litres с оптимизированной обложкой]

– Я сдался в багаж, – сказал Ярослав вместо «здравствуй». – У нас много вещей.

– Привет, – сказала Сашка девочкам. – Вас как зовут?

Девочки насупились и спрятались за Ярослава.

– Это Катя и Даша, – сказал Ярослав отстраненно. – Вон едет наш чемодан… Там подарки для дедушки.

Дети сидели на деревянном полу посреди комнаты, завороженно рылись в куче старых игрушек, подобных которым наверняка не видели никогда. Одинаковые, как отражения, сестры были разными по характеру – Катя быстрая и решительная, Даша задумчивая и флегматичная; в меру балованные, они были открыты миру и любознательны. Стоило Антону Павловичу спустить с чердака коробку со старыми игрушками, как сестры, растерявшиеся было в незнакомой обстановке, вернули себе уверенность, а потом и пришли в восторг.

Антон Павлович, сидя рядом по-турецки, показывал, как работает паровозик и как прыгает зайчик с литаврами. Некоторые игрушки были, наверное, ровесниками дома. Рука ребенка не прикасалась к ним несколько десятилетий.

Катя и Даша, видевшие деда впервые, теперь общались с ним так, будто он был их лучшим другом. Еще час назад, встречая гостей на пороге, Антон Павлович часто протирал очки: «Я боюсь, Сашенька, не найти контакт… Детям редко нравятся незнакомые старики… Особенно если они раньше никаких стариков близко не видели…»

Катя и Даша не были внучками Антона Павловича. Они не были дочками Ярослава. Сашка, считывавшая информационные потоки, сидела в соседней комнате, раздираемая противоречиями: Ярослав был в двух шагах. Стоило протянуть руку, коснуться его – и понять все, но это означало бы нарушение доверия…

…Которое он и без того нарушил, казалось, безвозвратно.

– Когда ты рядом, – сказал Ярослав шепотом, – я снова начинаю думать… что мир устроен совсем не так, как нам видится.

– Да, он не так устроен, – согласилась Сашка. И вспомнила самолет в клубах дыма на посадочной полосе.

Ярослав вздохнул:

– Мы всего на три дня. Я хотел… чтобы дед хоть раз увидел внучек. Кто знает, что будет потом.

– Кто знает, – опять согласилась Сашка.

– Они уедут в другую страну, – выговорил Ярослав. – Далеко. С мамой… и новым папой.

– Ты опять молчишь, – сказала Сашка. – Недоговариваешь. Мне, знаешь, в прошлый раз очень дорого стоила твоя игра в молчанку. И другим людям тоже.

– Прости, пожалуйста, – он поиграл желваками. – Я правда не знаю, как это можно сказать… я ничего не боюсь. Только вот этого. Говорить об этом…

– Когда ты узнал, что девочки не твои? – спросила Сашка.

Он вскочил, как будто она его ударила:

– Какая разница?! Они мои! Да как ты вообще смеешь такое…

– Прости, – Сашка закусила губу. – Это… чужая власть над тобой. Как будто отрубают руки. Не важно, у кого там чьи хромосомы, это просто чужая власть… Так когда ты узнал?

Ярослав отвернулся к окну и оперся ладонями о подоконник.

– Когда им было по году, – тихо сказал Антон Павлович. Он стоял в приоткрытой двери, привалившись плечом к деревянной створке. В гостиной громко играла мультяшная музыка. – Всё еще раньше начало разрушаться. Были родные люди, стали чужие… Но еще надеялись что-то сохранить – ради детей…

– Ради детей – ты теперь их отпускаешь, – сказала Сашка.

– Папа, – Ярослав не оборачивался. – Я прошу тебя… не своди с них глаз. Будь там, будь рядом. Там розетки, ножницы на полке, провода, мало ли что…

– Ох, – Антон Павлович испуганно оглянулся, оглядел гостиную, облегченно вздохнул. – Я иду. Они такие славные. Похожи на тебя в детстве, Яр.

И он ушел, прикрыв за собой дверь.

– Прости, – Ярослав все еще стоял затылком к Сашке. – Для него это больная тема. Он так радовался, когда я женился – по любви. И когда родились дети. Он не успел приехать, посмотреть на внучек – сперва болел…

Он замолчал, но Сашка поймала несказанные слова, будто кольца дыма в воздухе: а потом биологический отец детей предъявил права на эту женщину и ее дочек. А ты – ты отказался признать себя униженным и боролся за то, что считал своим, а та женщина разрывалась между двумя. Это была трагедия, а не оперетка, но ты этого, конечно, не расскажешь. А я не стану лезть тебе в голову и узнавать подробности.

– Для отца тоже дело не в хромосомах, – тихо сказал Ярослав. – Эти дети мои. Потому что я их люблю. Саша, если ты скажешь мне больше никогда не показываться тебе на глаза – я пойму. Как понял, почему ты мне не отвечаешь…

Сашка засмеялась. Он обернулся как ужаленный: