Марина Дяченко - Vita Nostra. Работа над ошибками [litres с оптимизированной обложкой]

Ярослав был рядом, ближе, чем любой человек до него, и Сашка наслаждалась близостью, при этом его не присваивая. Словно танец на тончайшем льду, на границе пропасти, от которого перехватывает дыхание. Рядом, слившись – но соблюдая границы. Сашке отчего-то казалось, что он тоже это чувствует – вряд ли понимает, но ощущает и не боится.

Наконец ближе к утру фейерверки стихли.

Она просыпалась четыре раза, чтобы убедиться, что он рядом, обхватывала его руками и ногами и мгновенно засыпала снова. Проснувшись на пятый раз, когда за шторами уже светило солнце, Сашка обнаружила себя в постели одну.

В гостиной, за толстыми стенами, очень тихо беседовали Ярослав с отцом. Сашка могла бы подслушать, но испугалась одной этой мысли. Судя по интонациям, беседа была приятная, даже веселая, какой только и должна быть семейная беседа новогодним утром. Сашка приподнялась на локте – и вспомнила, что было ночью, до мельчайшего движения, до единой вспышки.

Выдохнув, она повалилась обратно на подушку и закрыла глаза.

Утро после Нового года – опасное время, когда чудо испаряется, так и не случившись. Прислушиваясь к себе, оглядывая комнату, Сашка пыталась понять, где здесь место для чуда? После того, что с ней было… должно теперь измениться все. Почему же Сашка – все такая же, комната такая же, свет за окном такой же, а будущее…

Сашка снова прислушалась, пытаясь понять, изменилось ли будущее, и с ужасом поняла, что, наверное, нет. Ведь Ярослав же не войдет теперь и не скажет – я остаюсь в Торпе навсегда… Я буду с тобой и никуда не улечу…

С Костей их связывала одна судьба. Даже с Егором их связывала одна судьба, пусть и с разницей в один учебный год. А Ярослав – топливо, энергия, информация, страх потери. Сашка натянула одеяло на голову, готовая заплакать, в этот момент открылась дверь, и кто-то вошел на цыпочках.

Сашка выглянула из-под одеяла, как заяц из-под куста: снаружи пахло свежим кофе. Ярослав, в шортах и легкой рубашке навыпуск, казался явившимся прямо из лета, в одной руке небрежно держал поднос.

– Наш экипаж приветствует вас на борту… Саша, что случилось?!

– Ничего, – она выползла из-под одеяла, не заботясь о том, что на ней совсем ничего не надето. Отобрала у него поднос с чашкой кофе и ломтем яблочного пирога, поставила на подоконник – пряча глаза, смахивая слезы. Вернулась к Ярославу и обняла его, почти уверенная, что сейчас он мягко высвободится и скажет, что пора в полет…

Он взял ее на руки, легко, будто котенка.

– Забудь, что я тебе вчера наговорила, – она бормотала, уткнувшись носом в его теплое ухо, щекоча губами. – Я… пошутила. Больше не буду.

Он чуть отодвинулся, чтобы видеть ее лицо. Улыбнулся, ярко-зеленые глаза будто осветились изнутри.

– Отец так благодарил меня за огнетушители, что я ему привез…

– Это была гениальная идея! – Сашка крепко сжала его ладонь.

– …но я не привозил ему огнетушителей, – негромко сказал Ярослав. – Я даже не думал.

Он замолчал. Сашка почувствовала, как холодеют ее пальцы в его теплой, горячей руке. Ярослав смотрел на нее с нежностью, и если и был вопрос в его взгляде, то очень глубоко запрятанный.

– Ты, наверное, просто не помнишь, – шепотом сказала Сашка.

– Наверное, – он легко согласился, как-то слишком легко. – Саша… на каком ты курсе, я даже как-то не спрашивал?

– На четвертом, – Сашка высвободилась, побоявшись, что от ее прикосновения он замерзнет.

– Уже можно перейти на заочное обучение… наверное?

– Нет, – сказала Сашка быстро, и ей показалось, что она падает в колодец без дна. Эхом вспомнились бесконечные разговоры с мамой – о том, что Сашка переведется из Торпы после первого курса, потом после второго…

– Все хорошо, – он осторожно погладил ее руки от локтей к запястьям. – Мы что-нибудь придумаем. Как ты вчера сказала… «осмелься»?

– Я не могу перейти на заочное, – прошептала Сашка.

– Я не о том, – его глаза потемнели, сделавшись чуть сумрачными, как листья в грозу. – Ты осмелилась. Я тоже… готов. Принять тебя, какая ты есть… и больше ничего не спрашивать.

– Да, – Сашка захлебнулась от благодарности.

– Рядом с тобой мне иногда кажется, – продолжал он, сосредоточенно подбирая слова, – будто мир вокруг – это фильм на простыне, и я вдруг вижу прореху в ткани и заглядываю за грань…

Сашка резко села в постели. Испуганно уставилась на него – сверху вниз.

– Ничего, – он снова улыбнулся, как если бы ей было пять лет, и она разбила коленку. – Сегодня ночью… Нет, не так. Видишь ли… Я точно знаю, что ты не сумасшедшая, не мистификаторша и что ты со мной очень честно… поступаешь всякий раз, даже если тебе от этого плохо. Но я очень боюсь тебя потерять. Я прошу – не бросай меня, чего бы мне это ни стоило.