Марина Дяченко - Vita Nostra. Работа над ошибками [litres с оптимизированной обложкой]

Нет, она не собиралась встречаться с Ярославом. С тех пор как она дала ему свободу, он ни разу не попытался найти ее – что совершенно естественно; он сделал свой выбор. Сашка ненавидела себя за жалкую надежду, которая иногда просыпалась в ней, особенно по воскресеньям.

Сегодня, накануне экзамена, она хотела увидеть его – издали. Может быть, завтра, когда она впервые за долгое время войдет в аудиторию номер один, это воспоминание поддержит ее. «Топливо. Энергия. Информация. И страх потери тоже…»

Ровно по расписанию из-под низких облаков в конце посадочной полосы вынырнул самолет. Уселся довольно-таки неуклюже, подпрыгнув при касании. Сашка неприятно поразилась: она привыкла считать Ярослава мастером своего дела, лучшим пилотом в мире.

Напяливая шапки на ходу, кутаясь в шарфы, выдыхая облачка пара, на трап вышли пассажиры и потрусили к зданию аэровокзала. Спустились по ступенькам стюардессы. Вышел второй пилот, знакомый Сашке, похожий на Пушкина…

Вышел пожилой человек в черном пальто поверх летной формы. Неторопливо, будто спешить ему было некуда, зашагал по расчищенному от снега мокрому асфальту. Сашка недоуменно перевела взгляд на дверь самолета; по трапу взбежали девушки в желтых светоотражающих жилетах поверх теплых курток, со щетками и пластиковыми пакетами. Дверь закрылась.

Самолет, как королева на примерке, был облеплен наземными слугами – цистерна, грузовая платформа, ассенизатор; грузчики перебрасывали чемоданы, рабочий заземлял борт перед заправкой. Пассажиры покидали аэровокзал. Сашка сидела перед окном, пытаясь понять, что случилось.

Мимо прошли, болтая, стюардессы. Обгоняя их, с телефоном возле уха, пробежал второй пилот. Пожилой человек в пальто не стал выходить, а направился в глубь здания, на территорию, куда посторонним был вход запрещен.

Сашка опомнилась. Уже снаружи, дыша паром, догнала стюардесс:

– Простите. А где Григорьев?

– Он больше не работает на рейсе, – сказала младшая стюардесса, пока старшая раздумывала, стоит ли разговаривать с посторонними.

– А… почему? Что случилось?!

– Он перед нами не отчитывается, – стюардесса пожала плечами. – Может, на повышение пошел. А может, списали…

Коллега посмотрела на нее с явным неодобрением, косо глянула на Сашку и, не задерживаясь больше, пошла к автомобильной стоянке.

Дверь открылась, когда Сашка потеряла уже надежду. Скрипнуло крыльцо.

– Кто там?

Сашка вздрогнула: голос вовсе не был старческим. Очень похож на голос его сына, только, пожалуй, глубже.

– Меня зовут Александра, – сказала Сашка, на шаг отступив от калитки. – Я знакомая… Ярослава.

Приоткрылась калитка, и Сашка впервые его увидела – высокий, не сгорбленный, но, видимо, усталый, в очках с очень толстыми линзами, совершенно седой. Его клетчатая рубашка была идеально выглажена и даже, кажется, накрахмалена, а брюки со стрелками странно выглядели в сочетании с домашними тапочками. Он был неуловимо, но очень точно похож на Ярослава… вернее, это сын был похож на отца.

– Вам негде переночевать в Торпе? – спросил он, в свою очередь разглядывая Сашку из-за толстых стекол.

– Нет, – она смутилась. – Я здесь живу… в общежитии. Я студентка.

– А-а, – сказал он с непонятной интонацией. – Заходите…

Во дворе лежал снег, и его давно не убирали, только тропинка от калитки была слабо, но протоптана, а под навесом стояла серебристая «Мазда».

– Ярослав… дома?! – Сашка остановилась.

– Нет, его нет, – старик ступал домашними тапочками по снегу, иногда промахиваясь мимо тропинки.

– А где он?! – Сашка не выдержала. – Сегодня у него рейс… должен быть…

– У него изменилось расписание, – старик потопал на крыльце, сбивая снег. Сашка открыла рот – и закрыла, как рыба.

– Заходите, – он открыл перед ней дверь.

– Мне неловко, – пробормотала Сашка. – Вы из-за меня… босиком в снег… и я только на минутку, только спросить…

– Заходите, – повторил он мягко.

Сашка на секунду задрала голову, будто спрашивая разрешения еще раз сюда войти – у дома. Под крышей нависали сосульки, мелкие, не опасные, похожие на леденцы из детства. Чердачное окошко было занесено снегом почти полностью. Дом, казалось, смотрел на нее благосклонно. Без обиды.

– Я хотела спросить, – она переступила порог, – не случилось ли чего… с ним.

– Он здоров, – старик прошел на середину гостиной, где на пустом обеденном столе помещалась шахматная доска с расставленными фигурами и рядом – большая лупа. – Но, я полагаю, вы с ним расстались…