Станислав Лем - Дилеммы XXI века

Публикация «Суммы технологии» не прошла незамеченной в англоязычном мире. Многие известные периодические издания отметились анализом или рецензией. Например: «“Суммой технологии”, шедевром нехудожественной литературы, впервые переведённым на английский, Лем проехался по западной цивилизации – с поразительными последствиями. Книга будет невероятным шоком для тех, кто знает только его научную фантастику, как “Солярис” или “Кибериада”. (…) “Сумма” не для слабонервных. Начиная с названия, отсылающего к “ Summa Theologiae ” Фомы Аквинского в XIII век, но Лем намеревается заменить бога на разум. (…) Удивительно, cколь во многом Лем оказался прав, можно сказать “предсказателем”. Это касается искусственного интеллекта, теории поисковых систем (он называл это “ариаднология”), бионики, виртуальной реальности (“фантоматика”), технологической сингулярности и нанотехнологии» ( Ings S., The man who broke the future. – New Scientist (London), 2013, May 15 ).

Американский журнал о научной фантастике, с которым Лем много лет сотрудничал в ХХ веке, посвятил «Сумме технологии» один из номеров: Essays on Stanisław Lem’s Summa Technologiae . – Science-Fiction Studies (Greencastle, USA), 2013, Vol.40, Part 3, #121 (November), p.417–462.

В аннотации издания «Суммы технологии» на испанском языке сказано: «Книга представляет собой эссе о том, как технологии внедряются в повседневную жизнь. Она содержит большое количество предсказаний в таких областях, как кибернетика, искусственный интеллект, высокопроизводительные компьютеры, клонирование. Написана в остром на язык и критическом стиле, характерном для польского писателя. Даже шестьдесят лет спустя книга на удивление современна».

Станислав Лем считал себя реалистическим писателем, не умеющим и не желающим писать произведения, которые были бы выдуманными, имели бы беспроблемный характер, были бы какой-то игрой воображения, исключающей связь с сегодняшними или будущими делами. И он соглашался с тем, что занимается не футурологией в чистом виде, а тем, что может называться «философией будущего». Само понятие «философия будущего» использовалось давно. Иногда просто как синоним понятия «будущее философии», иногда как «новая философия» (в сороковых годах девятнадцатого века), а в сороковых годах двадцатого века это понятие применялось как синоним понятию «футурология», иногда как составная часть «футурологии», но не прижилось. Лем писал: «В то же время “философия будущего” как любая “обычная нормальная” системная философская школа должна иметь разделы: онтологию, эпистемологию, а также этику. И потому толкования должны показывать онтологические, познавательные и, в конце концов, морально-этические последствия, как производные изменений, которые в момент их объявления нисколько не были для всех вероятны. Более того, они не могут быть даже поняты, не могут быть приняты за высказывания, которые, быть может, в другой форме, но в самом корне похожи на тождественности, и могут исполниться, причём быстрее, чем думает тот, кто их родил в своей голове и хочет ими попотчевать других. Словно всё уже было сказано, но ничего не было понято, следовательно, ни за прогноз возможной фальсификации, ни за логическое доказательство определённой “невозможности реализации чего-нибудь” не могло быть принято. (…) Философия будущего должна заниматься последствиями открытий, которые не открыли, хотя уже где-то, в какой-то основе науки, они начинают прорастать, и над ними уже стоят инвесторы большого капитала. (…) Философия будущего должна готовить человечество к тому, что будет с его судьбой, то есть с ним самим в XXI веке и в третьем тысячелетии» («Мой взгляд на литературу», с. 638–641).

Объясняя свои успехи в прогнозировании, Лем говорил, что он старался предсказать уровень развития науки и техники, рассматривая альтернативные пути, выделяя из них прогрессирующие. Он взял за образец не видение «с потолка», а эволюционные процессы и технологию, которой эволюция оперирует в наших телах, он старался присматриваться к тому, что закономерно и возможно в мире природы, предполагая, что туда, где непреодолимых барьеров нет, можно вторгнуться. Тем самым предсказания Лема – это чаще всего его чисто научные гипотезы. В творчестве Лема можно выделить три основные разрабатываемые им всю жизнь как в художественных, так и в философских произведениях темы: КОСМОС, ЖИЗНЬ и РАЗУМ, их зарождение и эволюция. И в создании гипотез в этих направлениях он преуспел. Можно утверждать, что успехи Лема в прогнозировании (в футурологии) (см., например, его статью «Повторение сказанного» в настоящем сборнике) объясняются не только тщательным изучением и анализом направлений развития науки и техники, но и тем, что именно в рамках «философии будущего» в своих философских и беллетристических произведениях он анализировал онтологические, эпистемологические, эстетические и, в конце концов, морально-этические последствия внедрения предполагаемых достижений.