Артур Кларк - Венера Прайм

Мейс и редактор синхронно произнесли стандартные слова: «Музыка. Титры». Редактор усмехнулся их одинаковым рефлексам. Музыка нарастала. Стандартные вступительные титры мелькали на экране, накладываясь на сцены из более ранних эпизодов «Сверхразума».

Оба мужчины встали. Редактор потянулся, чтобы снять напряжение с рук:

— Вы рассчитали время с точностью до десятой доли секунды, сэр, — удовлетворенно сказал он. — Я только передам это в мастер‑контроль. Мы выходим в эфир через семнадцать минут. Хотите посмотреть из диспетчерской?

— Нет, боюсь не смогу, у меня назначена другая встреча, — сказал Мэйс. — Спасибо за хорошую работу.

С этими словами он вышел из здания Британской вещательной корпорации в дождливую ночь, не сказав больше никому ни слова — как‑будто и в самом деле каждый день проделывал нечто подобное.

Утро того же дня на другом континенте Земли. Запись разговора Спарты, который она вела по сути сама с собой — с восемнадцатилетней Линдой, живущей глубоко в подсознании. Спарта живо представила себе, что Линда сидит перед ней на стуле и доброжелательно спрашивает, отвечает, шутит советует. Таким способом Спарта пыталась разобраться в себе, поправить свое пошатнувшееся психическое здоровье. Ее визави была идеальным психотерапевтом, хотя и отвечала ее голосом:

— Ты не уверена, в том, что ты человек. Почему? — Начинает разговор Линда.

— Они переделали меня. Я слышу то, что не может слышать ни один человек, вижу то, что не может видеть ни один человек. Анализирую вкус и запах веществ с невероятной точностью, определяя их молекулярную структуру. Вычисляю быстрее, чем любой человек. Интегрирую себя с компьютером. Они даже дали мне возможность управлять приборами на расстоянии, посылая сигналы в микроволновом диапазоне. Как я могу быть человеком? Правда, сигналы в микроволновом диапазоне теперь я посылать уже не могу — эту дрянь из моего живота вытащили. И зрение у меня стало обычным благодаря Стриафану. Но все же!?

— Но разве глухие, слепые, безногие парализованные люди, пользующиеся своими протезами, перестают быть людьми? Но на вопрос «осталась ли ты человеком?» ты только сама можешь ответить. Тут я тебе плохая помощница. Может тебе следует последовать совету поэта и сказать своей душе:

«Будь спокойна

Жди без надежды,

Ведь надеемся мы не на то, что нам следует.

Жди без любви,

Ведь любим мы тоже не то, что нам следует.

Жди без мысли,

Ведь ты не созрела для мысли».

Человек ты или уже нет, на это нельзя ответить логически или решив уравнение. Нужно жить и возможно ответ придет сам собой.

— Надеюсь это когда‑нибудь случится. Но у меня есть и другой вопрос. По какому праву они избрали меня послом к звездам. Императрицей последних дней? Будь я человеком, я бы отказалась. Жила бы с Блейком в настоящем доме, рожала детей, как все нормальные люди. Блейк любит меня.

— И ты любишь его.

— Но я же не человек.

— Ты уверена в этом?

— Да. Вот когда я была тобой — Линдой — я была человеком и могла иметь все это.

— В памяти эхом отдаются шаги , — продекламировала Линда, — по коридору, по которому мы не ходили… Извини, но Элиот здесь к месту. Послушай, это уже слишком — мы уже год решаем кто ты, Линда‑Эллен‑Спарта.

— Мне понятно твое нетерпение. Я сама хотела бы закончить это каким‑нибудь образом. Вот вчера я прогуливалась по скалам над рекой и подумала, что если бы вдруг случайно сорвалась и погибла… то не сильно бы расстроилась. Но ты не думай. Со мной все в порядке. Ничто из того, что нужно сделать, не останется незаконченным.

— Ты скучаешь по Блейку?

Спарта кивнула. И слезы навернулись ей на глаза.

— Тебе следует поговорить с матерью.

— Следует? Пять лет она позволяла мне верить, что умерла. Она пыталась отговорить моего отца говорить мне правду! — сердито сказала Спарта.

— Твое нежелание встретиться с ней лицом к лицу легко понять.

— Но ты же считаешь, что я должна.

— Нет, — Линда покачала головой, — не уверена. — На сегодня все вопросы?

— Нет. День только начался, их впереди еще много.

На этом запись по какой‑то причине прервалась.

На восточном побережье Северной Америки солнце то появлялось, то исчезало за облаками и опять начинался дождь. В три часа пополудни высокий мужчина в черном кожаном пальто поднялся на крыльцо каменного дома в лесу и постучал в дверь. Открыла женщина в шерстяной юбке и кожаных сапогах: