Артур Кларк - Венера Прайм

Голос Спарты раздался в шлемах Тони Гроувза и человека, назвавшегося Рэндольфом Мэйсом:

— Мне дали понять, что ускорение будет увеличиваться еще пять минут, а затем прекратится. К тому времени мы уже будем на пути к месту назначения.

Гроувз, штурман, выдавил вопрос из своей обмякшей груди:

— Где это может быть, инспектор?

— Я не знаю. Однако, как я понимаю, мы все‑таки встретимся с Панкреатором сэра Рэндольфа.

На мостике корабля‑мира — это место исследователи приняли за художественную галерею, маленькая Спарта и большая Товинта изучали живые, сверкающие фрески и таким образом намечали свой курс. Они плыли близко друг к другу, кружась и скользя в водах, общаясь, как будто знали друг друга миллиард лет и танцевали, празднуя свое долгожданное воссоединение.

Но даже когда она танцевала с инопланетянином, событие, которое она представляла себе бесчисленное количество раз в своих снах, она думала о Блейке, своей истинной паре…

Блейк задумчиво сидел в трюме «Вентриса», ощущая себя сильно постаревшим. И он действительно изменился. Стал похож на взрослого, понимающего свою ответственность. — За всю эту поездку он не нашел повода что‑нибудь взорвать.

На базе Ганимед отслеживали все эти события. Был приготовлен космический корабль, скрипучий старый буксир, чтобы попытаться спасти экспедицию Форстера, которая не выходила на связь (теперь все это знали) и несомненно, терпела бедствие.

Но сверкание серебристого яйца застало всех наблюдателей врасплох. На Ганимеде, на Земле, на всех обитаемых мирах было видно, как заработали титанические двигатели. Все увидели, как гигантский корабль шевельнулся в объятиях могучего Юпитера. Все были уверены, что он направится за пределы Солнечной системы, к самым далеким звездам. Но, десятки раз перепроверив показания компьютеров, с большим удивлением наблюдатели вынуждены были наконец убедиться, что это не так.

На Ганимеде Командор наблюдал за происходящим с мрачным выражением. Слишком поздно он выследил последнего из пророков, последнего крота в филиале Космического Совета «Безбрежного Океана». Что бы ни говорили ему эти жалкие заговорщики‑пенсионеры «свободного духа», все это уже не имело никакого значения.

На Земле Ари и Йозеф наблюдали за этим зрелищем. Слезы текли из глаз Ари, слезы радости из‑за того, что это случилось, и что ее дочь помогла этому случиться. И слезы гнева — из‑за того, что сама Ари никак не повлияла на это событие.

То, что осталось от Амальтеи, ее сверкающее ядро, корабль‑мир, Алмазная Луна, не направлялось куда‑то в созвездие Южного Креста. Корабль‑мир направлялся к Земле.