Рэй Олдридж - Врата Лиц

Самый впечатляющий дворец располагался высоко на склоне мощной, покрытой снегом, горы. Койот посетил этот дворец как раз перед намеченным отлётом с этого мира, оставляя самое лучшее напоследок.

Хотя вокруг стен, башен и дворов выли холодные ветры, внутри дворец был всё ещё тёплым от присутствия его исчезнувших обитателей, словно они ушли как раз за час до прихода Койота. В дворцовой кухне над супом ещё стоял пар, скрытая музыка играла в тронном зале, швабры лежали брошенными в блестящих холлах, а когда Койот вошёл в спальню Первой Леди дворца, постель ещё благоухала ароматом её тела.

В отличие ото все остальных дворцов, в этом костей не было.

Койот выругался. «Будь я чуть побыстрее, и тайна раскрылась бы». Он никогда не думал, что судьба, настигнувшая жителей дворца, может постигнуть и его; Койот всё ещё верил, что будет жить вечно.

Койот отправился к курятнику позади этого дворца и увидел, что это был самый красивый курятник из всех. Кормушки были из полновесного золота, светильники из платины, а каждый насест был установлен в нишу с задней стенкой из большого круглого витражного окна. Здесь также была разбитая скорлупа, но запах смерти отсутствовал.

Койот посмотрел на окно позади первого насеста. На нём была большая птица в вышине на фоне чёрного неба, сотрясающегося от её полёта. У птицы был свирепый клюв, огненные глаза и голубые как бирюза перья. Это изображение что-то тронуло в повреждённой памяти Койота и неожиданно к нему пришло название. «Громовержец», – прошептал он. Под насестом лежало несколько осколков скорлупы, толстой как керамика, помеченной черными по белому узорами.

На следующем окне была другая птица с длинными, оставляющими шлейф, крыльями, поднимающаяся из столба огня. Пламя льнуло к птице и она, казалось, кричала от боли и экстаза. «Феникс», – сказал Койот. Под насестом был только пепел.

На третьем окне был мощный пернатый змей, свернувшийся кольцом вокруг горы, которая изрыгала пурпурный дым в зелёное небо. Одно из больших крыльев змея лежало поперёк огромных золотых сокровищ; другое – поперёк реки из крови, которая омывала подножие горы. «Кецалькоатль?» Яичная скорлупа была толщиной с паутинку, словно сделанная из самого тонкого золотого листа.

Окно последнего насеста было тёмным и мутным зеркалом. Койот смутно видел себя – худого красивого мужчину с блестящими глазами – и он сказал себе, что у него вполне шикарный вид. Он почти не заметил маленькое чёрное яйцо, которое лежало в гнезде, укутанное в красный бархат, но его внимание привлёк звук, скрежещущий щелчок. Он посмотрел вниз и увидел, что по гладкой поверхности яйца расползается паутина трещин.

Ужасный страх сжал его сердце, но было слишком поздно. Теперь я знаю, почему разбежались жители дворца, подумал он в эту секунду. Смерть вылупливалась, но здесь довольно медленно, так что они смогли сбежать. Он посмотрел в зеркало и увидел появляющееся из черноты изображение. Изодранный, с тусклыми глазами Ворон скрёб по свежей могиле.

Чёрное яйцо раскрылось и Смерть вырвалась, кружась, густая и удушающая, и забрала Койота на тысячу тысяч лет.

– И это была история о Койоте и Курятнике Смерти, – сказал Железный Конь. Он взволнованно посмотрел на Худого Волка. Худой Волк пошевелился.

– Ну что-ж, – сказал он. – Это интересно.

– Ты правда так думаешь?

– Да. Хотя твоя история задаёт вопросов больше, чем отвечает. Например, какова природа договора, который заключили жители дворца? С кем они его заключили? И почему они выводили смерть?

Крепыш посмотрел в сторону.

– Все живые существа выводят смерть внутри себя.

– Пожалуй да, – сказал Худой Волк. – Пожалуй да. Итак, неплохая история для начинающего. Ты краснокожий, Железный Конь; кто может в этом усомниться?

Красивые глаза крепыша загорелись, он улыбнулся, показав крепкие стальные зубы.

– Спасибо тебе, Джон.

Худой Волк кивнул и снова уплыл на волнах своей приближающейся смерти.

Той ночью Худой Волк увидел последний сон. Он грёб на каноэ, красивом и грациозном судне, сделанной из серебристой коры и переплетённой жёлтыми корнями, на воде, такой же лёгкой, как мысль. Небо было безупречной голубой чашей, солнце – сияющим драгоценным камнем, море – зелёным зеркалом. Он энергично грёб и каноэ быстро скользило по воде в то место, о котором он не думал, но, которое, он знал, принесёт ему большую награду.

Сон изменился, с присущим снам плавным совершенством, и вот он смотрит вверх на высокие стены Города, не ведая, что что-то изменилось. Он положил весло на колени. Город повернулся или, возможно, лодку повернуло течение, но ощущение было как от огромной поворотной платформы, вращающейся, чтобы показать разные великолепные сокровища. Его сердце застучало от возбуждения, а стены Города поворачивались, пока в поле зрения не появились Врата Лиц. Город перестал вращаться или течение остановилось – и всё стало неподвижным.