Александр Филиппов - Сказка без чудес

Представители СМИ пребывали в полной боевой готовности, нацелив на него объективы своих фотоаппаратов и телекамер.

Сопровождавший клерк испарился куда-то.

Только пресс-секретарь оставался по стойке «вольно», заложив руки за спину, и шевеля усами многозначительно.

Неожиданно все присутствующие напряглись, подобрались, даже телохранители будто втянули животы и выпятили грудь, замерев на вздохе.

В задней стене кабинета распахнулась неприметная, под цвет умиротворяюще-изумрудных шёлковых обоев, дверь, и оттуда шагнул, как всегда энергичный, со спортивной выправкой, президент.

В левой руке он держал зелёную папку — ту самую, знаменитую, в которой подшивались обращения граждан к главе государства в ходе «прямых линий» с народом. Содержание этих обращений, как правило, составляли жалобы населения того или иного региона на разного рода непорядки, и, будучи озвученными в устах президента, они всякий раз вгоняли губернаторов соответствующих территорий в холодный пот.

И моментально защёлкали, застрекотали пулемётными очередями ускоренные пуски фотоаппаратов, засверкали блицы фотовспышек.

Озарённый этим пульсирующим, будто праздничный салют, сиянием, глава государства подошёл к вскочившему расторопно губернатору, протянул ему руку, и слегка тряхнул её, поздоровавшись.

И всё-таки, несмотря на всю торжественность, величавость момента, президент вовсе не выглядел этаким небожителем.

Невысокий, лысоватый, он словно случайно вошёл сюда, оказался в святая святых, невзначай привлёк к себе всеобщее внимание и почтение.

Казался простым, человечным, доступным.

Чем и подкупал окружающих, заставляя их забывать на мгновенье, что лишь по мановению его руки, по шевелению брови, окружающая первое лицо челядь, сшибаясь в запарке лбами, броситься выполнять любое его указание, исполнит какую угодно прихоть.

Вот и сейчас он бросил гостю по-свойски, запросто:

— Присаживайтесь, Александр Борисович! — и сам опустился в кресло напротив.

В свою очередь, положив перед собой зелёную папочку, на корешке которой, как не был взволнован Курганов, углядел-таки наклеенную бумажечку с надписью мелким шрифтом: «Южно-Уральская область».

Выдать, такого цвета папочек, по числу регионов, было много у президента.

— Ну, как дела? — будничным тоном поинтересовался глава государства.

Александр Борисович извлёк листочки с докладом, и, поглядывая сквозь очки то на бумагу — сосредоточенно, то, подобострастно и с обожанием — на президента, быстренько оттарабанил основные статистические показатели, свидетельствующие о том, что в экономике и в социальной сфере на вверенной ему в управление территории всё обстоит в полном порядке.

Ещё загодя сопровождавший его на встречу с президентом клерк шепнул Курганову, что глава государства, вероятнее всего, поинтересуется ситуаций с обеспечением местами дошколят в детских садах.

И точно!

Довольно равнодушно выслушав бодрый самоотчёт губернатора, не вникая особо в оптимистические цифры, цену которым наверняка знал, президент оживился, когда речь зашла о дошкольных учреждениях.

— В молодых семьях Южно-Уральской области есть проблемы с оформлением ребёнка в ясли, в детский сад? Очереди большие? — спросил он.

На что Курганов выдал не без нотки торжества в голосе:

— Никак нет! Очереди в детские дошкольные учреждения мы ликвидировали окончательно ещё в начале года!

И это было чистой правдой.

Ибо, хотя в реальной жизни в детский сад или ясли в Южно-Уральской области мог попасть далеко не каждый ребёнок — мест на всех катастрофически не хватало, губернатор устным распоряжением, словно предчувствуя, что эта тема может всплыть на самом высоком уровне, строго настрого запретил главам городов и районов, сельских поселений, составлять списки нуждающихся, создавать какие-то очереди.

И муниципалы просто отказывали обратившимся с подобной просьбой гражданам — не разводя лишней бюрократии, не объясняя причины.

— Очень хорошо, — удовлетворённо кивнул президент.

А представители СМИ усиленно стрекотали камерами, полыхали фотовспышками, фиксируя и увековечивая этот момент.

Пресс-секретарь подал какой-то неуловимый сигнал, и вся эта какофония звуков, сверкание ламп мигом прекратились.

Работники СМИ мгновенно свернули аппаратуру, и чинно, рядком, не толпясь и не топая, беззвучно и слаженно покинули кабинет.

А Курганов понял, что сейчас и начнётся самое главное.