Журнал «Искатель» - Искатель, 2019 № 05

— Роберт, очнитесь… Роберт! Вот так, просыпайтесь, голубчик, давайте…

— Где я?

— Всё в порядке. Операция прошла успешно. Вам, видно, что-то грустное под наркозом снилось, вы весь в слезах. Давайте вытру, вот так. Не помните?

— Доктор, не поверите. Я видел будущее.

— Что вы говорите? Там так плохо?

— Меня казнят на рассвете.

— Право, голубчик, это же сон. Он закончился.

— Скажите, а долго меня…

— Операции на открытом сердце длятся несколько часов. Ваш случай, признаться, оказался непростой. На грани вы, голубчик, были. А однажды, так сказать, за гранью. Но — всё хорошо, что хорошо кончается. Верно? Вам сколько лет?

— Семнадцать.

— У-У-У. ещё жить да жить. В школе учитесь?

— Да. В десятом классе. Рассчитываю на медаль.

— Какой молодец. Замечательно. Отдыхайте, Роберт, я вас завтра навешу.

— Постойте, доктор. Вы говорите — за гранью. А ведь я слышал.

— Что слышали?

— Смех.

— Уверяю вас, кардиохирургам во время работы не до смеха.

— Да не тот. Другой. Как бы сказать… С неба.

— Что ж, возможно.

— И ещё будто хлопанье крыльев.

— Крыльев?

— Да. От них даже ветер по лицу — шшшш…

— И такое возможно.

— Вам известны похожие случаи? Расскажите.

— Мне не известны, но отчего ж не допустить? Верно? Анестезия, голубчик, такая вещь… Всего доброго.

— Постойте, доктор. Ещё хотел спросить… Понимаете, в моей голове столько всего перемешалось… Я в этом самом будущем… Кем я только там не был… Хотел спросить: вы, когда, ну, вскрыли, не видели…

— Чего?

— Души. Ну, может, не души, другой какой-нибудь…

— Эманации? Нет, голубчик, ничего подобного.

— Понимаете… Знаю, это антинаучно… Короче, я уверен, что это был не сон.

— Давайте-ка мы с вами, Роберт, спокойно полежим, отдохнём, наберёмся сил…

— Доктор, а в вашей практике не встречалось такого, чтобы болезнь с одного органа перекинулась на другой?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, сердце, допустим, заработало, а разум… как бы сказать… Помутился.

— Нет, в моей практике не встречалось. Сейчас, минутку… Вот, нашёл. Там, в коридоре, ваши родители ждут. Волнуются. Я пойду их успокою и заодно эту визиточку передам. Психотерапевт. Прекрасный специалист, мастер своего дела. И берёт недорого. Да… У вас ведь скоро экзамены, верно? Настоятельно, голубчик, рекомендую.

Когда меня спрашивают, по ком я больше всего скучаю из прежней жизни, я говорю, что по маме с папой. Но это неправда, потому что больше всего я скучаю по своей постели. Особенно в те холодные ночи, когда на землю и подстелить нечего: нет ни листьев, ни старого одеяла — ни-че-го. Я говорю людям то, что они хотят услышать, а потом ложусь на влажную холодную землю, сворачиваюсь в позу, немыслимую даже для эмбриона, и вспоминаю свой старый продавленный диван. Я мечтаю о нем каждую божью ночь: о чистых прохладных простынях в полутемной комнате, о теплом тяжелом одеяле и упругой подушке с натянутой, как струна, наволочкой.

За это время мы научились обходиться без многих благ цивилизации. Вы даже и представить себе не можете, как быстро забываешь, что такое телевизор, хороший кофе, компьютер, мобильный телефон. Порой начинает казаться, что без тех вещей, без которых раньше невозможно было вообразить жизнь, она стала только лучше. Только тогда, когда они исчезли из повседневного обращения и мы перестали замечать их отсутствие, — только тогда мы поняли, какие они, в сущности, были ненужные.

Быстрее всего привыкаешь к плохой еде: деликатесы забываются сами собой, когда надо думать о том, как бы не умереть с голоду. О гигиене и горячей ванне я не вспоминаю и подавно. Иногда ловлю себя на том, что колупаю корку грязи на лице — просто так, чтобы занять руки. К этому мы тоже привыкли быстро — ко всему, кроме отсутствия постели, кроме нормального крепкого сна. А мне так хочется хотя бы раз по-человечески выспаться.

На мусорной свалке позади бывшего продуктового магазина я нашел картонку — когда-то она была коробкой из-под телевизора. Так на ней написано: LCD Digital Color TV, 42». Ни в магазине, ни в отходах ничего полезного и/или съедобного уже не было, кроме этого вот картона. Он до сих пор немного пованивает гнильцой, но достаточно плотный, чтобы на нем спать. Когда смертельно устаешь, все равно, спать ли на вонючем картоне или на сырой земле. Но вонючий картон все-таки немного лучше.