Нелл Уайт-Смит - 150 моих трупов

Я почувствовал, что одновременно и отдохнул, и устал. Всё вместе. Странное ощущение.

Я проверил груз. Последние несколько часов перед дежурством проспал. К сожалению, мне снова снилось.

Нынешние сны имели мало общего с теми отрывочными, аллегоричными видениями, какими грезили механоиды обычно. Они не являлись снами в том воплощении, что я запомнил из детства. Скорее – визуализированными воспоминаниями.

Я снова видел мощёный двор под окнами госпиталя. Моя жена стояла за спиной инвалидного кресла. После долгого разговора мы избегали смотреть друг другу в глаза. Мой друг мог бы тоже находиться в комнате, но он предпочёл сидеть в коридоре за дверью. По привычке достраивать движение по звукам, я чувствовал, как жена повернула голову к окну. Я знал, что она устремила взгляд вниз, но её внимание рассредоточено. Понимал, что её рука лежит у меня на плече. Этого прикосновения я не чувствовал.

Вместо этого я чувствовал, как связи шумят от сердца города и расходятся под межами серым незримым дождём.

Стены почти перестали для меня существовать. Я слышал сквозь них. Даже не то чтобы слышал… скорее ощущал каким-то особенным чувственным органом. И в сознании рисовалась картинка движения. Мой друг опустил руки, упёрся в колени. Закрыл в задумчивости лицо. Отнял ладони. Я знаю, он смотрел на них. Моя жена переменила позу, оставшись стоять, где была. Я так точно знал механику каждого её движения. Понимал это так глубоко, как она никогда не могла бы понять сама.

По коридору от лестничной клетки сотрудник Центра шёл к нам лёгкой походкой. Он приветливо улыбался. Когда он подходил к двери, мой друг зачем-то встал. Отдал знак приветствия. Верно, он забыл, что с Центром, как и с врачами, я мог говорить за себя сам. Последние месяцы, пока я лежал без сознания, он так привык нести за меня ответственность, что… его раскаянье в этом глупом приветственном жесте для меня явствовало из каждой задействованной им мышцы, начиная от ног и заканчивая веками.

– Я рад вас приветствовать! – просиял мастер Центра, войдя.

Улыбнулся мне. В руках он нёс перчатки. Их он положил, походя, на кофейный столик у двери.

Моя жена встрепенулась. Сжала кисть у меня на плече. Я не чувствовал этого. Снова не чувствовал. Знал. Её губы разомкнулись. Поворот головы, вопросительный взгляд.

– О нет, – отдал ей знак приглашения мастер, – уходить совсем не обязательно, если господин Риррит не возражает, конечно.

Я повернул голову, не зная, как следует ответить. Она поняла правильно. Сжатая до этого рука у меня на плече расслабилась. Пригладила мою рубашку. Женщина вышла.

– Ну, – проводил её взглядом мастер, – что же! Я, во-первых, рад с вами познакомиться, господин Риррит. Поверьте, не каждый день получаешь такие заявки. Когда вы очнулись? Если я правильно помню, неделю назад?

– Пять дней.

– И уже готовы приступить к работе! – похвалил меня мастер.

– Согласно заключению врачей, я полностью здоров.

– Полностью здоровы, хотя совершенно парализованы. Болезнь раньше касалась только ног, но теперь распространилась и выше, насколько я понял? Ну что же, не стоит спекулировать словами, я понял, что вы имеете в виду, и очень горжусь вами. – Он улыбнулся, довольно официально и примирительно-фальшиво. Вздохнул и бросил взгляд на дверь. – Я… в силу своей профессиональной… давайте это назовём «профессиональной инерцией», в курсе вашей ситуации. И меня несколько беспокоит… Поймите правильно – заявка, полностью соответствующая вашим желаниям, на вас поступила. Расчёт на дальние назначения, красные рукава – словом, полный список вещей, которых обычно кандидаты боятся как горящего поезда. Поэтому я рад, что вам именно туда и надо. Я готов дать добро, но переживаю вот за что: такие дальнобойные команды, как та, куда вас назначат, проводят много времени рядом, и лучше в таких случаях формировать одну и на многие годы. Плохо будет, если ваша семья…

Я перебил:

– С нами всё хорошо.

– Отлично. Но я уточню ещё один момент – право вашей супруге следовать за вами (конечно, после вашего личного разрешения) Центр даст только после того, как вы отработаете не меньше десяти лет. Вахты долгие. – В окно бил ветер. Я знал, что он холодный. Я не чувствовал сквозняка, но в любой момент мог бы. Мне просто надо взять себя на перчатки. – Увольнения в города – краткие.

– Мне и моей жене нужно время, чтобы принять произошедшее. – Я уточил: – Много времени, я думаю. Очень много.