Нелл Уайт-Смит - 150 моих трупов

– Верни этому миру небо, – попросила меня моя женщина, за мгновение до того, как я коснулся её щеки, и сделала уверенный шаг в сторону. Туда, куда падал бесконечный поток огня.

Я перехватил контроль над своим телом, я вытеснил демона, ведшего всё это время меня, я воскрес, чтобы удержать её над самой бездной.

Через толщи бесчувствия, через стену неосознанности я двигался вверх, я рвал своё сознание в клочья. Я вернулся ради неё из смерти, но я не успел.

Она скользнула вниз и исчезла.

А я – остался у края один.

За моей спиной прозвучал выстрел. Это Хозяин Луны не смирился с выбором своей дочери. Сам он уже выбрал трижды: отпустил друга, отпустил дочь, но не отпустил Луну, не дал ей совершить ошибку. Он не пожелал нашего союза. Отверг его навсегда. И этим заставил меня снова ждать, когда в Первородный Огонь придёт женщина, что подарит мне меня самого. Заключит животворящий и великий, скорбный союз мира с самим собой.

Мёртвое тело мастера Луны упало на пол главного цеха Первородного Огня. Его расчёт выиграть время за счёт самоубийства оказался верным: новый демон пришёл уже внутри бездны. Он пытался, споря со всякими законами природы, защитить от страшной участи дочь, закрыть собой… Они вместе сгорели.

И больше он уже не пришёл. Луна не простила ему решение оставить её свободной.

Серебряным вихрем ворвался в зал великий Дракон. Великий Хранитель Храма. И на нём держался с трудом, но прямо, мастер Конструктор. Ореолом сияла от света Первородного Огня серебряная шкура Хранителя, изукрашенная филигранью и хрусталём.

Возможно, это произошло не сразу после смерти Хозяина Луны. Быть может, прошли часы или сутки… я уже не мог достаточно чётко отслеживать время. Я уже уходил во тьму.

Мастер Конструктор спешился.

Он наклонился над телом Хозяина Луны, своего сына, моего брата по отцу и, поняв всё совершенно правильно, не дал остановиться часам.

Я вывел груз из цехов Первородного Огня на станцию. До этого места меня сопровождал мастер Конструктор.

Чуть раньше, ещё в цехе, я вынуждено наблюдал, как гаснет при виде трупа Инвы в глазах мастера Конструктора только что разгоревшаяся, против всякой логики, надежда на то, что его жена выжила и он сможет снова её обнять. Я полностью был готов разделить с ним боль утраты, но я не мог так же мастерски, как и Хозяин Луны, изобразить на своём мёртвом лице эти чувства.

Демон Храма произнёс тихо, глядя наверх, на солнце:

– Спасибо, что ты сохранил набор и вернул мне её, оператор.

– Запрашиваю разрешения на окончание транспортировки груза вашими силами, мастер, – произнёс я устами Инвы, – в крови и ликре тел содержатся антитела к патогенной войре. Она из этого места уже много лет распространяется по миру.

Я следил за тем, как демон утратил контроль над собой. Как вытер лицо, снова попытался говорить по делу:

– Да… эпидемия уже началась, и я… благодарен от имени всех… я… Я приведу груз в Низкий Ветер, господин…

– Риррит. Меня зовут Риррит. Я родился в этом мире, жил и умер здесь.

Демон поднял на меня взгляд, спросил тихо:

– Как так может быть, что мы говорим теперь?

– Не могу знать, мастер. Будто что-то взяло на перчатку мою душу в момент смерти. Оно позволило мне некоторое время существовать так, будто ничего не произошло, потом завладело моим телом, полностью, оттеснив сознание, но позже – отпустило опять. Пришло и ушло, как приливная волна. Но я уже очень устал. Мне пора уходить.

– Да… конечно. – Он поспешно достал из-за пояса перчатки, красивее которых я раньше не видел. И не увижу больше. – Оператор?

– Да, мастер.

– Я никогда не слышал, чтобы Инва… Она никогда не говорила со мной.

Я улыбнулся тепло. Не мышцами, душой.

– Вы знаете, я понял недавно, что всегда мечтал услышать её голос.

– Очень скоро я приму груз и отпущу тебе твой долг, оператор. Не уходи сразу. Мне не с кем разделить её уход… я… так ждал, что она найдёт то, что искала так долго и так глубоко, что она вернётся ко мне. Её руки, её глаза обещали. Она обманула. Не уходи как можно дольше, оператор.

– Да, мастер.

Через два удара сердца он принял груз у меня.

Он поднял тело Инвы на руки и медленно пошёл вдоль пустого перрона, тихо напевая старый мотив её устами. Напевая нам колыбельную.

Под ноги ему падал закрывавший нам небо тяжёлый песок. Его, поверх инея, рассыпал по перрону ветер.

Я продержался ещё минуту или две. Я не заметил, когда я умер, ни в первый раз, ни теперь – во второй.