Генри Каттнер - Лучшее. Том 1. Робот-зазнайка

— Может, у него рентген в глазах, сверхзоркость или дар телепатии не знаю. Может, он вообще не хочет, чтобы я читал?

— Это уже что-то, — буркнул Фицджеральд. — Ты знаком с теорией машин этого типа?

— Роботов?

— Подчеркиваю: с теорией. Человеческий мозг, как известно, коллоидная система. Компактная, сложная, но медлительная. Представь теперь, что ты создаешь механизм с мультимиллионной радиоатомной управляющей системой, окруженной изоляцией. Что это такое, Керри? Мозг! Мозг, обладающий невообразимым числом нейронов, взаимодействующих со скоростью света. Теоретически радиоатомный мозг, о котором я говорил, способен к восприятию, идентификации, сравнению, реакции и действию в течение одной сотой, и даже одной тысячной секунды.

— В теории.

— И я всегда так думал. И все же интересно, откуда взялось твое радио.

Подошел посыльный.

— Мистера Вестерфилда просят к телефону.

Керри извинился и вышел. Вернулся он, загадочно хмуря черные брови. Фицджеральд вопросительно посмотрел на него.

— Звонил некий Ллойд из "Мидэстерна". Я говорил с ним о радиоле.

— А результат?

Керри покачал головой.

— Нулевой. Он не знает, кто собирал этот экземпляр.

— Но собирали-то у них?

— Да. Недели две назад. Но фамилии сборщика нигде нет. Ллойд, кажется, считает это весьма забавным — они всегда знают, кто какой приемник собирает.

— Так значит...

— Значит, все напрасно. Я спросил его, как открыть ящик. Говорит, что нет ничего проще: достаточно отвернуть гайки на задней стенке.

— Но ведь там нет никаких гаек, — сказал Фицджеральд.

— Вот именно.

Они переглянулись. Первым заговорил Фицджеральд.

— Я бы отдал пятьдесят долларов, чтобы узнать, сделали этого робота две недели назад или нет.

— Почему?

— Радиоатомный мозг требует обучения. Даже в таких простых делах, как прикуривание сигареты.

— Он видел, как я прикуривал.

— И подражал тебе. А мытье посуды? Гм... Вероятно, индукция. Если эту машинку обучали — она робот. Если нет... — Фицджеральд замолчал.

— То кто?

— Не знаю. У нее столько же общего с роботом, как у нас с древней лошадью. Одно я знаю наверняка, Керри: возможно, никто из-современных ученых не сможет сконструировать такое... ничто подобное.

— Ты совсем запутался, — прервал его Керри. — Кто-то ведь ее сделал.

— Угу. Только — когда? И кто? Вот вопрос, который меня мучает.

— Через пять минут у меня лекция. Может, зайдешь сегодня вечером?

— Не могу. Вечером я читаю во Дворце. Потом я тебе позвоню.

Керри кивнул и вышел, стараясь больше не думать о радиоле. И это ему неплохо удалось. Однако, ужиная в ресторане, он понял: ему не хочется возвращаться домой. Дома его ждал страшный карлик.

— Бренди, — заказал он. — Можно двойное.

Два часа спустя Керри вышел из такси перед дверями своего дома. Он был изрядно пьян, и все кружилось у него перед глазами. Покачиваясь, он дошел до крыльца, осторожно поднялся по ступеням и открыл дверь.

Щелкнул выключатель.

Радиола вышла ему навстречу. Тонкие, но крепкие, как сталь, щупальца, нежно обняли его, фиксируя неподвижно. Керри вдруг испугался, он хотел крикнуть, но в горле совершенно пересохло.

Из радиолы вырвался ослепительный луч желтого света, опустился ниже, целясь в грудную клетку, и Керри вдруг почувствовал странный вкус под языком.

Примерно через минуту луч погас, щупальца спрятались, радиола вернулась в свой угол. Керри с трудом добрел до кресла и рухнул в него, жадно хватая ртом воздух.

Он был совершенно трезв, хотя это казалось невозможным. Четырнадцать рюмок бренди оставляют в кровеносной системе значительное количество алкоголя, и недостаточно махнуть волшебной палочкой, чтобы в ту же секунду протрезветь. Все же случилось именно так.

Этот... робот хотел ему помочь. Другое дело, что Керри охотнее остался бы пьяным.

Он поднялся и на цыпочках прошел мимо радиолы к полке с книгами. Искоса поглядывая на аппарат, он вытащил тот самый детектив, который хотел читать прошлым вечером. Как и ожидалось, радиола вынула книгу из его рук и вернула на полку. Вспомнив слова Фицджеральда, Керри взглянул на часы. Время реакции — четыре секунды.

Керри взял том Шауцера и стал ждать, что будет. Радиола не шевельнулась. Однако, когда он потянулся за исторической работой, ее заботливого отобрали. Время реакции — шесть секунд.

Керри взял еще одну историческую книгу, в два раза толще. Время реакции — десять секунд.

— Угу. Но когда? И кто? Рентгеновское зрение и сверхбыстрая реакция. О великий Иософат!