Генри Каттнер - Лучшее. Том 1. Робот-зазнайка

В эти дни, в этот век ничего не упаковывают в жестянки. Даже пиво.

Какая же польза от робота, предназначенного и запрограммированного для открывания жестянок?

Гэллегер со вздохом смешал с содовой еще одну порцию виски – на этот раз побольше. Джо гордо позировал перед зеркалом.

Внезапно он выпятил глаза, устремил их один в другой и быстро растормозил свое подсознание при помощи самогипноза. Таким образом Джо мог лучше оценить собственные достоинства.

Гэллегер снова вздохнул. В окрестных кварталах залаяли собаки. Ну, да ладио.

Он выпил еще и повеселел. Скоро, подумал он, запою «Франки и Джонни». А что, если они с Джо составят дуэт – один баритон, одно неслышное ультразвуковое или инфразвуковое сопровождение? Будет полная гармония.

Через десять минут Гэллегер уже пел дуэт со своим консервным ножом.

Протирая затуманенные глаза, Гэллегер смотрел туда, где должен был находиться его двор, но вместо него видел невероятную дыру в земле. Дыра была большая. И глубокая. Достаточно глубокая, чтобы вместить в себя гигантское похмелье Гэллегера.

Гэллегер прикинул, не стоит ли посмотреть на календарь, но тут же решил, что лучше не надо. У него было такое чувство, что с начала попойки прошло несколько тысяч лет. Даже для человека с его практикой и возможностями выдул он много.

— Выдул, — пожаловался Гэллегер, доковыляв до дивана, на который тут же и повалился. — Лучше уж говорить "выхлестал", в этом слове больше экспрессии. Слово "выдул" напоминает мне духовой оркестр и автомобильные клаксоны, к тому же ревущие во всю мочь. — Слабой рукой он потянулся к алкогольному органу, но заколебался и решил сперва проконсультироваться со своим желудком.

Гэллегер: — Можно капельку?

Желудок: — Боже упаси!

Г.: — Наперсточек...

Ж.: — О-о-о!

Г.: — Но я должен выпить. У меня украли двор!

Ж.: — Жалко, что меня у тебя не украли.

В этот момент открылась дверь и на пороге появился робот, его колесики, шестеренки и прочие детальки быстро кружились под прозрачным корпусом. Гэллегер взглянул на него и тут же зажмурился, обливаясь холодным потом.

— Убирайся! — рявкнул он. — Будь проклят день, когда я тебя сделал. Твои крутящиеся кишки доведут меня до безумия.

— Ты лишен чувства прекрасного, — оскорбился робот. На вот, я принес тебе пиво.

— Гмм... — Гэллегер взял из руки робота пластиколбу и жадно приник к ней. Холодный напиток с мятным вкусом приятно освежил горло. — А-ах! — вздохнул он, садясь. — Немного лучше. Совсем немного...

— Может, сделать тебе укол тиамина?

— У меня от него уже аллергия, — мрачно ответил Гэллегер. — Я одержим демоном жажды. — Он посмотрел на орган. Может...

— К тебе какой-то полицейский.

— Какой-то... кто?

— Полицейский. Он ждет уже довольно долго.

— Да? — сказал Гэллегер и посмотрел в угол возле открытого окна. — А это что?

Штуковина походила на машину. Гэллегер разглядывал ее с интересом, с удивлением и с некоторым остолбенением. Не было никаких сомнений — он сам построил этот чертов ящик. Сумасшедший изобретатель Гэллегер именно так и работал. У него не было никакого технического образования, но по воле случая его подсознание было наделено истинной гениальностью. В трезвом виде Гэллегер был совершенно нормальным, хоть и несколько сумасбродным, но когда на просцениум выходило его демоническое подсознание, могло произойти все что угодно. Именно в пьяном угаре он сделал этого робота, а потом несколько дней пытался определить, для чего тот должен служить. Как выяснилось, он был почти бесполезен, но Гэллегер оставил робота у себя, несмотря на то, что тот обладал мерзкой привычкой: все время торчал перед зеркалом, с гордостью и самодовольством разглядывая свои металлические внутренности.

"Снова-здорово", — подумал Гэллегер, а вслух произнес:

— Еще пива. И побыстрее.

Когда робот вышел, Гэллегер стащил свое худое тело с дивана, подошел к машине и с любопытством осмотрел ее. Машина не была включена, В открытое окно уходили какие-то светлые гибкие провода толщиной в палец, они неподвижно висели над краем ямы, там, где должен был находиться его двор. Заканчивались они... Гмм! Гэллегер втащил в комнату один провод и внимательно осмотрел его. Заканчивался он металлическим соплом и был полым. Странно.

Машина была метра два длиной и более всего походила на кучу металлолома. Во хмелю Гэллегер отличался склонностью к импровизации и, если не мог найти подходящего провода, хватал то, что попадалось под руку, будь то пряжа или вешалка для одежды. Это означало, что качественный анализ вновь созданной машины был нелегким делом. Что, например, означала эта нейлоновая утка, обмотанная проводами и сидящая на старой вафельнице?