Генри Каттнер - Земля землетрясений

— Никто не знает, что движет Охотником, — заметил Годфри. — Ну, вот и башни Керака. Подними голову, незнакомец. Услади глаза, если ты пришел шпионить. Перед тобой Керак — крепость крестоносцев!

Могучие бастионы огромными гранитными блоками возвышались на недосягаемую высоту. При взгляде на сходящиеся вершины кружилась голова. И знамя словно пыталось сорваться с древка, борясь за свою свободу, когда ветер заставлял алую ткань трепыхаться. Она развевалась над огромными зубцами башни, как знамя огня, воем отвечая ветру на своем языке.

— Теперь ты должен встретиться с Оракулом, — сказал Годфри. — Она решит, жить тебе или умереть. Но даже если она вынесет смертный приговор, незнакомец, ты расскажешь мне, что случилось с моим старым домом, прежде чем умрешь от Копья. Это я пообещал себе.

Железные ворота Керака заскрипели на железных петлях, и конь Годфри прошел через кольца падающего огня. Итак, Бойс впервые попал в Керак, где жили последние крестоносцы.

В открытых дворах Керака висела дымка.

Слуги в старинной одежде подбежали к всадникам, чтобы помочь им слезть с коня. Бойс и Годфри прошли по невидимой в тумане дорожке, мощеной каменными плитами, с трудом разглядели дверь, открыли ее и попали в какое-то здание. Холодный запах камня и аромат каминов окружал их, пока они шли по коридору в большой зал, такой высокий, что под далеким потолком виднелись миниатюрные облачка.

Это помещение было из другого века. Бойс много раз видел изображения подобных залов, но уж точно никогда не предполагал, что окажется в одном из них и будет смотреть в его дальний конец, где стояло возвышение с ярким огнем, ревущим в камине, и люди в одежде шестисотлетней давности отдыхали перед ним.

Бойс проследовал за Годфри по покрытому тростником полу к возвышению. Там были женщины в бархате и с украшениями на поясе. Внезапно у него перехватило дыхание. Кроме очертаний ее тела на фоне хрустального окна и мимолетного взгляда на ее лицо, когда она оглянулась через плечо, Бойс ничего о ней не знал. Но если она сидит на возвышении, он узнает ее. И, возможно, она тут и сидит. Возможно...

— Ну вот и Годфри! — внезапно прогремел чей-то голос. — Кого ты привел нам из болот на этот раз?

Бойс вздрогнул и остановился посреди тростника, уставившись на того, кто это сказал. Он узнал голос. Он был знаком ему не хуже своего. Он где-то совсем недавно слышал этот голос — без самодовольства, с которым он говорил сейчас, но с теми же интонациями, тем же тембром и темпом речи, — тот же самый голос.

Годфри взял Бойса за руку, они поднялись на возвышение и остановились перед тем, кто обратился к Годфри. Бойс глянул вперед.

— Думаю, незнакомца из нашей страны, сир Гиллеам, — ответил Годфри. — Незнакомца, заблудившегося тут... или шпиона. Я нашел его на болотах, он убегал от своры Охотника.

Человек сидел, развалившись на почетном кресле с высокой спинкой у камина, и свирепо взглянул на Бойса из-под густых бровей. Это был крупный человек с огромной силой, чувствовавшейся в каждом движении тела, скрытого под длинной бархатной мантией. Его загорелое лицо покрывали шрамы от старых ударов мечом, но голубые глаза были очень яркими, а рот под свисающими желтыми усами изогнулся с высокомерием, рожденным командованием в течение всей жизни.

И это лицо Бойс где-то уже видел — совсем недавно. Пугающе знакомое лицо. Оно никак не было связано с забытыми воспоминаниями. Он знал это лицо.

— Как тебя зовут, незнакомец? — повелительно спросил сир Гиллеам.

Бойс осознал, что внезапно покраснел. Ему не понравился этот человек. И это была не просто поверхностная неприязнь, а самая настоящая вражда. Он увидел это на лице крестоносца и ощутил сам.

— Меня зовут Уильям Бойс, — коротко ответил он.

Чернобровая женщина в зеленой одежде, сидевшая рядом с сиром Гиллеамом, подалась вперед. Она смотрела то на лицо рыцаря, то на лицо Бойса.

— Секунду, сир Гиллеам, — тихо сказала она. — Не могу понять — мне только кажется, мессиры, или между ними действительно есть какое-то сходство?

Остальные зашевелились в своих креслах и тоже начали переводить взгляд с одного лица на другое. Но Бойс все понял, еще пока женщина говорила. Он понял, — и это стало вспышкой, чуть не лишившей его чувств, — почему голос и лицо сира Гиллеама были такими знакомыми. Это было невозможно... и могло случиться только в кошмарном сне, в котором и находился Бойс.