Генри Каттнер - Земля землетрясений

— Я друг, — медленно, осторожно сказал Бойс. — Я пришел с миром.

Но его напряженные мышцы не расслабились. Если рыцарь бросится на него, то, возможно, Бойс сможет увернуться и каким-то образом выбить его из седла.

— Если ты бежишь от Охотника, значит, ты не друг городским псам, — ответил рыцарь, а его суровые губы чуть-чуть расслабились. — Можешь, по крайней мере, пойти со мной. Где твой дом?

Бойс заколебался. О чем скажут названия современных мест этому древнему человеку?

— Я из другой страны, — наугад ответил он. — Думаю, далеко отсюда.

— За горами? — Голубые глаза округлились. — Или... не из страны ли голубого неба и яркого солнца? Не с земли под названием... Нормандия?

Бойс все еще колебался. Рыцарь подался вперед в седле.

— Судя по твоей одежде, ты не из этого проклятого мира. Но ты говоришь на нашем языке. Во имя Креста, отвечай, незнакомец! Ты знаешь Париж и Рим? А Византию? Отвечай! Из какого мира ты пришел?

— Да, я знаю Париж с Римом, — продолжая удивляться, сказал Бойс. — Но я не понимаю...

Рыцарь хлопнул рукой в металлической перчатке по ноге.

— О, именем всех богов! Даже если бы ты был илотом Охотника или слугой Сатаны, я бы взял тебя с собой в Керак! Забирайся на лошадь — быстрее! Свора может вернуться, или случится что-нибудь еще. Мы патрулируем эти топи. Забирайся, говорю тебе!

Бойса схватила защищенная броней рука. Рыцарь затащил американца на лошадь и посадил позади себя. Огромный конь был прекрасно обучен и стоял неподвижно, пока человек в кольчуге не приказал ему идти. Животное поскакало легким галопом, привычно пробиваясь через туман.

— Я Годфри Морель. Еще меня зовут Длинноногий Годфри, — раздался грубый твердый голос. — На моей памяти из-за перевала не приходил ни один человек. Мы были последними. Великие небеса, как же моя душа болит и жаждет дыхания свежего нормандского ветра! Даже адски жаркий сирокко стал бы настоящим благословением вместо вони этого жилища Сатаны! Может, ты шпион или предатель — мы это узнаем позже. Но сначала расскажи мне, что творится в мире — удерживаем ли мы Антиохию и до сих пор ли Красный Лев ведет турков-сельджуков в бой против наших армий.

Уже собираясь ответить, Бойс открыл было рот, но тут рыцарь ткнул его локтем в бок.

— Пока помолчи, — тихо сказал Годфри Морель. — Керак в осаде. Он всегда в осаде, но в последнее время стало куда жарче. Мы должны соблюдать осторожность. И тишину.

Боевой конь продолжал рассекать сгущающийся туман. У Бойса пересохло в горле. Византия? Антиохия? На Земле прошло более шестисот лет с тех пор, как знамена крестоносцев развевались над крепостями Антиохии!

Бойс глубоко вздохнул. Это было не более странно или фантастично, чем вопрос, бурливший у него в голове. Этот мир не был Землей — теперь он знал это наверняка. Хрустальные ворота, которые он разбил, привели его... куда? Да в ее мир!

Но зачем и что здесь происходит? Бойс знал, что это неважно. Достаточно того, что она была тут — девушка, которую он не мог ни забыть, ни вспомнить, чей образ стал шрамом на его памяти. Но что касается остального, то вопросы должны были оставаться без ответов еще какое-то время.

Броня Годфри Мореля скрипела и звенела. Величественный галоп огромного боевого коня под ними качал в едином ритме их, Бойса и человека, спрашивающего про Антиохию и судьбу сражений, проигранных или выигранных шесть веков назад. Пока он не должен думать о загадке Длинноногого Годфри. Его голова и так кружилась от безответных вопросов.

Туман перед ними рассеялся, и Бойс увидел высоко на скале башни и бастионы огромного серого замка, который он заметил еще с другой стороны долины. На главной башне развевалось алое знамя. Бойс недолго подивился тому, что все-таки оказался рядом с замком. Неужели таково было намерение Охотника? И если да, то зачем ему это?

Бойс увидел, как перед ним выпрямилась могучая спина Годфри. Он услышал, как крестоносец затаил дыхание. Затем гортанный рев заставил окружающий туман задрожать.

— Взгляни... взгляни, преисподняя открывается снова! — закричал Годфри.

Конь под ними пошатнулся. Нет — не сам конь, а сама земля. Бойс увидел, как длинный участок песчаной почвы быстро поднялся, будто вся равнина вздохнула. Между ними и горами с замком на вершине земля на секунду освободилась от тумана, и стало видно, что все пространство страшно колыхалось. Это было нечто большее, чем землетрясение — нечто, имеющее какую-то недобрую цель.