Николай Васильев - Баловень судьбы [СИ]

— Was sind die Kameraden? (Что там, товарищи?)

— Alles in Ordnung, Genosse, — крикнул в ответ Антон.

Улана слова о порядке почему-то не успокоили, он круто развернул коня и помчался к своему отряду. Егеря же выскочили по команде следом и, сноровисто заарканив брошенных коней, повели их в лес.

Через десять минут уланы взяли рощу в полукольцо и повели ее ожесточенный обстрел. Он был, конечно, слепым и лежащим за деревьями егерям потерь почти не приносил. Ответный огонь егерей был, напротив, зрячим и настолько эффективным, что командир улан быстро осознал катастрофическую убыль своих людей, прекратил стрельбу и отступил от рощи на несколько сот метров. Зато на рощицу полетели пули и ядра с западной городской окраины. И в довершение неприятностей наблюдатели увидели приближение со стороны Ведлингена большой пехотной колонны…

Когда в роще появился Перрье со своими егерями (спешенными по случаю обстрела), Антон доложил ему складывающуюся обстановку и спросил:

— А стоит ли нам здесь так упираться? Свою задачу мы выполнили, нашумели изрядно, теперь можно и отойти, чтобы нагрянуть на имперцев с другой стороны…

— Пожалуй, соглашусь, — раздумчиво сказал Перрье.

Вдруг в городке поднялся невообразимый шум и крики, а потом по дороге в сторону Ведлингена побежала австрийская пехота. Спустя еще пару минут стала ясна причина этого бегства: из городка выскочила колонна французских гусар, рубя австрияк направо и налево! Но радость гусарская была недолговечна: уланы встрепенулись, ощетинились пиками и налетели на гусар широкой лавой!

— Мать перемать! — выругался непонятно для Перрье Антон. — Вот тебе и отступили! Теперь придется и нам рубиться, иначе гусар наших всех переколют!

В начале августа основная часть армии Моро упорно, с многочисленными стычками продвигалась к Донауверту, причем корпус Дезе шел по северной дороге (через Ален и Нордлинген), а корпус Сен-Сира по южной (в 10 км от Дезе, через Геппинген и Хайденхайм). Что касается корпуса Ферино, то он гонял мелкие подразделения имперцев в Верхней Швабии, в районе Фрайбурга и Виллингена. Эскадрон Фонтанэ шел в авангарде корпуса Сен-Сира, обеспечивая оперативные разведданные. Неожиданно его вызвали в штаб корпуса, который разместился в только что захваченном городе Хайденхайм.

Оставив эскадрон в лесном лагере близ Дишингена на своих заместителей (20-летнего лейтенанта Бельвю из только что прибывшего пополнения и испытанного аджюдана Пико) Антон отправился в путь с комфортом, в недавно отбитой у австрийцев коляске. На козлах сидел его ординарец Мэтью, а за коляской на привязи бежали еще их боевые кони (на всякий случай). Дорога была грунтовая, но ровная, погода прекрасная и настроение у залетного попаданца стало элегическим. Он окинул мысленным взором свой боевой путь от Страсбурга и, в целом, его одобрил. Затем перемахнул в Равьер, к милой Констанции, чуток поулыбался и погрустил. Потом «попал» на ферму Дидье и тут испытал внезапное отчаянье: «Мама, родная, как ты там без меня обходишься? Сжалится ли надо мной Фортуна и даст ли нам снова встретиться?»

Но вот коляска миновала городок Натхайм и после очередного леса, стала спускаться в долину реки. «Как ее там называют? Вроде бы Бренц?». Когда же дорога пошла вниз по долине, Антон увидел вдалеке на высоком холме приземистый замок с мощными стенами. «Не замок, а натуральная крепость или тюрьма!» — подивился Антон. Под крепостью же вскоре показались и крыши Хайденхайма.

На северной окраине города дорогу перегораживал свежий шлагбаум, возле которого посиживал на ящиках дозор: трое фузилеров во главе с сержантом.

— Предъявите документы, мон лейтенант, — обратился сержант к незнакомому офицеру.

— Извольте, — подал Антон свое воинское удостоверение личности.

— Куда следуете?

— В штаб корпуса генерала Сен-Сира. Он расположился, как всегда, в ратуше?

— Нет, в этот раз он оккупировал замок Хелленштайн. Можете следовать. Хотя у меня есть к Вам один вопрос…

— Какой именно?

— С каких пор лейтенанты конноегерей стали разъезжать в колясках?

— Что с бою взято, то свято (Ce qui est pris a la bataille, c'est Saint) — холодно ответил Антон.

Дорога в замок оказалась витиеватой, но вот коляска достигла въездной арки (она почему-то не охранялась) и вкатила в обширный двор. Вдоль одной из стен была устроена коновязь, к которой было привязано десятка три лошадей и не стояло ни одной коляски. «Теперь будет, — усмехнулся Антон. — И по моему поводу аборигены позубоскалят». Оставив Мэтью возле лошадей, он спросил какого-то рядового о конкретном местонахождении штаба, поднялся по наружной лестнице на галерею, нашел неплотно прикрытую дверь и вошел внутрь замка. Здесь параллельно галерее шел длинный и довольно широкий коридор, стены которого были сплошь расписаны фресками на военные сюжеты, а освещение их осуществлялось через регулярные застекленные окна в скошенной крыше. Некоторое время Антон шел, глазея на эти фрески, но вскоре они ему примелькались (вроде бы все разные, а по впечатлению похожи) и он постарался быстрее достичь конца коридора, за поворотом которого (как ему сказали) будет лестница, ведущая в одну из башен, где и обустроился штаб.