Николай Васильев - Фатальная миссия [СИ]

В шесть утра, когда лучи Ксанна достигли определенного угла над темной гладью бассейна, сработали светофильтры, и водная масса враз позеленела. Только ушлый наблюдатель приметил бы в ее середине некий сгусток со взвешенными щупальцами, обозначившими ленивое движение к борту бассейна. Вдруг водная поверхность над сгустком взбугрилась, вспенилась и взметнулась вместе с блестяще-оливковым телом вверх, к нависшим над бассейном сучковатым ветвям «обезьяньих» деревьев. Миг — и ловкое многоподиевое существо унеслось прочь от бассейна, сотрясая ветви и распугивая их законных обитателей. Треск, шум и гам продолжались окрест какое-то время, но вот разминка (а это, несомненно, была она) подошла к концу, и то же существо плюхнулось в воду с другой стороны бассейна. Энергично помесив воду, оно привычно выплеснулось на скошенную, хорошо освещенную солнцем стенку, зацепилось за нее парой псевдоподий и широко раскинулось, впитывая квантовую энергию всеми подкожными фотоэлементами. Хорошо!

Впрочем, сегодня к привычному довольству сверкающим утром, мышечным тонусом и энергозавтраком примешивалась острая, торжествующая радость:

«Наконец-то мне поручат настоящее дело! Интересно, пригодится ли при его выполнении хотя бы часть тех молниеносных приемов, автоматических навыков и хитроумных трюков, что бесконечно шлифовались нами в спецшколе? Еще интереснее другой вопрос: куда и с кем меня направят? И почему в нашей системе об этом сообщают в последний момент?»

Пенная волна энергии на мгновенье затуманила сознание, сигнализируя об оптимальном насыщении организма. Волевой импульс сдвинул шторки фотоэлементов режима автоматической подпитки, а другой привел в действие механизм перестройки мышечной и кожной тканей. Часть псевдоподий стала быстро укорачиваться, сокращаться, срастаться, и вскоре разумный хамелеон обратился в подобие… манты? Впрочем, по краям «манты» сохранились минипсевдоподии, пользуясь которыми она в несколько движений оказалась на вершине специально взращенного у бассейна мачтового дерева, и смело ринулось вниз. Упругие «крылья» наполнились воздухом, сложно завибрировали и, совершив у самой земли крутой вираж, «манта» стремительно ушла в поднебесье, где уже чертили свои траектории ее подобия.

Посвящение в задание традиционно проходило в аквариумном изоляторе Центра ксеносоциальных исследований, имеющем пять степеней информационной защиты. Соответственно, в изоляторном шлюзе каждый прибывший дотошно сканировался на предмет наличия вживленных «жучков» и прочих нефункциональных имплантантов. Наконец формальности были соблюдены, и трепещущий дебютант вплыл в спецсферу. На этот раз он был в естественном обличье гидры, что тоже являлось одной из традиций Посвящения. Внутри уже дрейфовали два гидросущества: в том, что постарше вчерашний школяр узнал Сорвиголова, преподавателя Школы по тактике прогрессорских операций; второй пловец был немногим старше нашего знакомца, но в его манере держаться чувствовалась обретаемая лишь с опытом самодостаточность. Через миг дебютант опознал в нем позапрошлогоднего выпускника Школы по прозвищу Везунчик.

О фантастическом везении этого школяра успели сложиться легенды. Согласно первой, он поступил в Школу вопреки отрицательному заключению медиков, «купив» членов приемной комиссии рискованным трюком с распадом на «мячи» за время броска с крыши десятиэтажной Школы. По второй он оказался единственным пассажиром, уцелевшим при катастрофе туристического шаттла, так как, в нарушение правил, лазил в это время по спасательной капсуле. Ряд других повествовали, как Везунчик от курса к курсу ухитрялся «втирать очки» многим преподавателям Школы. Особняком красовалась легенда о ночи любви с некой суперзвездой, снизошедшей до Везунчика — вероятно, из каприза. Впрочем, апофеозом легендарного цикла стало известие (конечно, нелегальное) о том, что после окончания Школы Везунчик — единственный за многие выпуски — удостоился ответственной командировки на одну из самых любопытных планет галактической ойкумены — Гею.

Эти легенды единым видеорядом промелькнули в сознании новоиспеченного специалиста, которого сам заматеревший Везунчик, конечно, не опознал. Да и кто из старшекурсников когда замечал копошащихся в своем прайде недомерков? Тем более школяра с незавидным прозвищем Молчун…