Николай Васильев - Хроники тридцатилетней войны [СИ]

В этот момент на галерею возвращается Франческо.

Франческо: — Что за секреты задержали вас здесь?

Бенедикт: — Я бы хотел, сир, чтобы Вы принудили меня открыть их.

Франческо: — Повелеваю тебе именем присяги на верность.

Бенедикт: — Ты слышишь, граф Клавдио? Я вынужден отвечать и говорю: Клавдио влюблен! В кого, спросите Вы? В маленькую Геро.

Франческо: — Это так, граф Клавдио?

Клавдио: — Так, сир.

Бенедикт: — В старой сказке говорилось: «Это не так и не было так и дай боже, чтобы этого не было».

Клавдио: — Только если моя страсть внезапно исчезнет, дай боже, чтобы так оно и было.

Франческо: — Аминь, если Вы любите Геро; она вполне достойна любви.

Бенедикт: — А я не чувствую, достойна ли женщина любви. И потому до конца жизни останусь холостяком.

Франческо: — Ну-ну. У меня есть предчувствие, что прежде чем умру, я увижу тебя побледневшим от любви.

Бенедикт: — От злости, от болезни или от голода, сир, но никак не от любви. Если я начну бледнеть от любви вместо того, чтобы краснеть от вина — позволяю вам выколоть мне глаза и повесить меня вместо вывески над входом в публичный дом в качестве слепого Купидона.

Франческо: — Время покажет. А пока что, любезный Бенедикт, отправляйтесь к Леонато и скажите, что мы придем на праздник, который он собрался затеять.

Бенедикт уходит, а Клавдио обращается к кондотьеру:

— Я Вас прошу помочь мне, сир.

Франческо: — Слушаю.

Клавдио: — Есть сын у Леонато?

Франческо: — Одна лишь Геро. Она же и наследница всего. Коль любишь ты ее, тогда признанье сделай.

Клавдио: — Язык немеет перед нею, я хуже школьника робею…

Франческо: — Тогда поступим так: сегодня ночью будет маскарад. С тобой фигурами и голосом мы схожи, а лица масками обложим. Я к Геро нежно подойду и слух ее в свой плен возьму и в пылком приступе влюбленной речи тобою назовусь меж прочим. Потом с ее отцом я потолкую и к обрученью подготовлю все втихую. (Уходят.)

На галерею выходят дон Хуан и Конрад, его приспешник.

Конрад: — Почему, граф, Вы так печальны?

Дон Хуан: — А с чего мне быть веселым? Не так давно я дерзнул восстать против капитан-генерала и проиграл! Он вернул мне свою милость, но она мне горше равнодушия. Ничто мне теперь не мило, ко всему я апатичен. Лишь месть может воскресить мою душу, но в чем она может состоять? Оружием мне его не победить. Подскажи, если знаешь, нужное средство…

Входит Борачио и говорит:

— Вы напрасно, граф, всех сторонитесь. Я только что был на великолепном ужине, который устроил Леонато в честь Сфорца. А еще я узнал, что вскоре нас ожидает свадьба.

Дон Хуан: — Какой дуралей хочет обручиться с заботами?

Борачио: — Клавдио, правая рука капитан-генерала. А его избранница — Геро, дочь Леонато.

Дон Хуан: — Как тебе стало это известно?

Борачио: — Я проветривал комнаты и, увидев Франческо и Клавдио, юркнул за занавеску. Оттуда и услышал, как сир обещал лично просватать Геро во время маскарада.

Дон Хуан: — Во время маскарада? Тут может выпасть случай сорвать мою досаду. Идем туда сейчас же. (Уходят.)

Их сменяют Леонато, Геро и Беатриче.

Леонато: — Странно, графа Хуана не было за ужином.

Беатриче: — До чего кислое выражение лица у этого синьора — словно его мучает изжога.

Геро: — Он меланхолического нрава.

Беатриче: — Взять бы среднее между ним и Бенедиктом — превосходный получился бы человек: один совсем истукан, другой вечный болтун, а вместе то, что надо.

Леонато: — Право, племянница, ты никогда не найдешь себе мужа при таком остром языке.

Геро (хихикнув): — Она любит бодаться! И не любит бородатых мужчин.

Беатриче: — Не страшно. Известно, что бодливой корове бог рог не дает. Ну, а бородатый мужчина — это ужас! Лучше я буду спать на шерстяных простынях!

Леонато: — Может попасться и безбородый…

Беатриче: — Увы, у кого нет бороды, тот обычно еще не мужчина. Что мне с таким делать? Лучше наймусь к вожаку медведей или буду водить обезьян в аду.

Леонато (посмеиваясь): — Ты что же намерена отправиться в ад?

Беатриче: — Только до ворот, дядюшка. Там меня встретит дьявол, старый рогоносец, и скажет: «Ступай на небо, Беатриче! Ад не для девиц!». В раю же меня встретит Петр, он укажет, где помещаются холостяки, и пойдет тут у нас веселье день-деньской.

Входят гости в масках и разбирают дам на танец. Один (Франческо) подходит к Геро:

— Не угодно ли, синьорита, пройтись в танце с Вашим поклонником?