Дин Маклафлин - Братья по разуму [Повесть]

- Кажется, да... - протянул Эстансио. - Но... почему?

- А потому, что они умнеют, - ответил Мюллер. - Если не принять мер, они все станут умными - куда умнее нас. И они свирепы - вы же видели, как ведут себя дикие. Значит, этого нельзя допустить. Вот зачем мы из века в век сохраняем тут станцию. Чтобы наблюдать за ними. Потому что кто-то уже тогда сообразил, к чему идет дело. Чтобы вовремя осадить их. Но тут хватает идиотов, которые - представьте себе - хотят, чтобы шаркуны эволюционировали. Ну, так им незачем знать про мутацию. Да и остальным тоже.

- А-а... - сказал Эстансио, растерянно сдвинув брови. - Но что мы можем сделать? Как им помешать?

- Не спрашивайте, - хихикнул Мюллер. - Не то я объясню.

- Нет, все-таки... - не отступал Эстансио.

Мюллер налег грудью на столик и многозначительно забарабанил по нему пальцами.

- Вы слышали, кто прибудет с космолетом?

Эстансио задумался, припоминая.

- Ну, Блэкитт, еще Холмен и...

Мюллер жестом остановил его.

- Я говорю не о сотрудниках, а о тех, кому приспичило знакомиться с условиями жизни на планете.

- Хичкок? - Эстансио явно недоумевал. - Но ведь он... он же будет за них заступаться. Он всегда за кого-нибудь заступается.

- Оно так, - согласился Мюллер, - но только он редко бывает в курсе. И по большей части просто сует всем палки в колеса. То же будет и тут.

- Вы уверены?

- Да, уверен, - Мюллер улыбнулся. - Я ему поспособствую.

И он захохотал.

"Я содрогнулся, господа. Содрогнулся!"

Хичкок решил, что именно этой фразой он, когда вернется на Землю, начнет свою речь о том, что ему довелось увидеть на Одиннадцатой планете в системе Скорпиона. Так он начнет свою речь на заседании Общества защиты гуманности, учредителем которого был, и объявит очередную кампанию по помощи и спасению.

Институт Одиннадцатой Скорпиона, конечно, попробует протестовать. Эти ученые завизжат, будто он подтасовывает факты. Пусть их! Те, чьи гнусности он вытаскивал на свет в прошлом, всегда прибегали к подобным уверткам, но тщетно. Широкая публика знала, на чьей стороне правда.

Хичкок составил свое мнение, едва прибыл на Одиннадцатую Скорпиона, а точнее говоря, в ту минуту, когда начал спускаться по трапу, притулившемуся под бортом "Странника". Он был далеко не в лучшем расположении духа - поездка оказалась сопряженной с массой неудобств. "Странник" был грузовым космолетом, а не комфортабельным пассажирским лайнером. Его сунули в одну каюту с молодым стажером, который был так увлечен мутационными возможностями, заложенными в генетических процессах, что только о них и говорил. Духовное убожество ученых просто поразительно!

Держа в руках по чемодану, Хичкок опасливо спускался со ступеньки на ступеньку. Трап был длинный и казался очень ненадежным. Он дрожал и поскрипывал под ударами ветра.

В любом цивилизованном месте к космолету подали бы лифт.

Ветер был ледяной. Он завывал вокруг Хичкока. Он морозил ему горло. Он пронизывал его легкое пальто - на любой цивилизованной планете этого пальто было бы более чем достаточно. Его пепельные посеребренные сединой волосы взлохматились, кончики ушей ныли, отвислые щеки онемели. У него ломило в висках, а на носу повисла капля. Ужасная, ужасная планета!

Хичкок остановился и, опустив чемоданы на ступеньку, попробовал стянуть воротник потуже. Это не помогло - ветер пробрался и сквозь воротник. Хичкок угрюмо посмотрел вниз. Перекинутая через плечо камера больно била его по боку.

Космодром, расстилавшийся у подножья трапа, не украсил бы и временный разведывательный лагерь. Выровненное поле посреди каменистой равнины - и даже без покрытия! Да какое там поле - жалкая площадка! На краю поля, в той стороне, где виднелся черный купол станции, приютилось несколько аэромашин. С другой стороны поле уходило к холодному морю, смыкавшемуся на горизонте с небом. Волны, лениво ворочая ледяное крошево, били в скалы, одевали их кружевом причудливых сосулек.

Хичкок возмущенно взглянул на яркое солнце. Оно пылало в чистом синем небе, но не грело! А уж второе солнце системы и вовсе было жалкой блесткой, еле мерцавшей почти у самых волн.

Совершенно ясно, что эта планета не подходит для обитания. Она не подходит не только людям, но и любым другим живым существам.

Спускаясь, он заметил, что космолет уже разгружается. Кран опускал контейнеры и ящики на сани, которые тут же отъезжали и поворачивали к куполу. В сани были впряжены мохнатые грязно-белые коротконогие создания величиной с хорошего дога. Пока сани грузились, они сидели на задних конечностях, а передние, словно вовсе лишенные костей, складывали почти вдвое, прижимая к телу широкие лапы, похожие на меховые рукавицы. Никто не отдавал им никаких команд. По-видимому, они сами знали, что им следует делать.