Дмитрий Баюшев - Планзейгер. Хроника Знаменска [СИ]

Мортимер ухватил биомеханической рукой один из таких созревших НЛО, выдернул из фантомной системы, облучил ультиматонами, и маленький объект зажил своей жизнью.

— Что и требовалось доказать, — удовлетворенно сказал Мортимер, отпуская вырывающийся из рук игрушечный НЛО.

Тот принялся порхать по просторной лаборатории.

Тюпа высунулся из домика, деловой такой, весь в работе, проследил за передвижениями своего творения и жестом показал Мортимеру: могём. Нет, ну какой же он после этого зверек? Очень даже разумное существо, поумнее иного лоботряса, который только и умеет, что балдеть под Казантип.

После этого Мортимер стал уважительно называть Тюпу Архаимом.

Той же ночью стараниями Архаима над Галереей Шарк-Шарка был возведен гравикупол, и теперь ни со стороны леса, ни с вертолета туда было не попасть. И это было только начало…

Вернемся, однако, к Семендяеву, когда утром бодрый, заряженный оптимизмом Разумович позвонил в дверь его квартиры. Семендяев с ребятами уже позавтракали, уже были готовы ехать в столицу.

— Человеком стал, — похвалил Разумовича генерал. — А-то всё работа, работа, никакой личной жизни. Верно, Фима?

Тот заулыбался в ответ и наивно спросил:

— Что, сразу к Господину?

— Всё-то ты знаешь, — произнес Семендяев, после чего вынул из кармана мобильник и шепотом сказал: «Олег Павлович, примете?» Получив добро, с хитрецой посмотрел на Разумовича.

— Кто там? — высунулся из комнаты Черемушкин. — Ба, господин Разумович. Лёшка, поехали.

— Фима, дружище, будь добр отвези ребятишек в столицу, — сказал Семендяев, пряча мобильник обратно в карман. — А мне нужно срочно сгонять на Объект…

Несмотря на бессонную ночь, Мортимер был гладко выбрит, бодр, насмешлив.

— Выкладывайте что принесли, — произнес он, едва Семендяев вошел в его новый кабинет в знакомой нам десятиэтажной желтой «сталинке» с башенками на крыше.

Дом этот теперь располагался в центре разрастающегося города, был окружен парком и ажурной двухметровой решеткой, чтобы никто лишний не вошел, имел, как водится, охранника на входе, который строго спрашивал: к кому. Охранник сидел в стеклянной будке, перед ним была пара кнопок, открывающих калитку или ворота. На решетке перед входом имелась табличка «Администрация Института Инновационных Исследований, г. Знаменск». Всё как у людей.

Семендяев положил на стол перед Мортимером свою шпионскую видеокамеру.

— О, японская, — похвалил Мортимер, показывая рукой на кресло. — Как у вас оказалась?

— Знакомый японец подарил, — Семендяев сел.

— Кто приказал собирать компромат? — улыбаясь, спросил Мортимер.

— Откуда вы знаете, что здесь компромат? — прикинувшись удивленным, спросил Семендяев, но ноги предательски задрожали.

— Мне ли не знать, — дружелюбно сказал Мортимер. — Так, всё же?

— Письмо позвало в дорогу, — произнес Семендяев. — Я всё же возглавляю Хронопоиск, курирую Объект. Этот Пронин так изложил факты, что проняло до печёнок. Но сейчас думаю — бес попутал. Кстати, видео делал не я, а Черемушкин. Кроме нас об этом материале никто не знает.

— Хорошо, — сказал Мортимер. — Преданных людей я ценю. В чём конкретная просьба?

Семендяев мгновенно вспотел.

— В Постановлении сказано…, — начал он.

— Да, да, привлекать к работе при необходимости, — перебил его Мортимер. — Это моя формулировка. А что вы хотите? Вам семьдесят два…

— Семьдесят один, — вскинулся Семендяев.

Мортимер, ухмыльнувшись, согласно покивал и продолжил:

— В этом возрасте, папаша, берут только сторожем на кладбище, да и то молодые начинают вытеснять. На Васю Черемушкина у меня определенные планы, Дергунов тоже кое-где сгодится, а вас, извините, куда? Евнухом к Лилит?

— К какой, простите, Лилит? — насторожился Семендяев. — Каким евнухом?

— Вот видите, уважаемый, даже вам смешно, — улыбнулся Мортимер. — Поэтому и сказано: «Привлекать при необходимости». К тому же этот ваш компромат проверить невозможно, отныне вход в Галерею запрещён.

— Кому как, — вяло отреагировал Семендяев, чувствуя, что почва стремительно уходит из-под ног. — Гаагский суд вправе создать международную комиссию…

— Плевать на Гаагский суд, — Мортимер ловко смёл семендяевскую камеру в ящик стола. — Что это вы всё про Гаагский суд? Разве так просят?

— Виноват, — сказал Семендяев, вытирая взмокший лоб. — Но, право, обидно. Пашешь, пашешь, а жар загребают другие, непричастные. Между прочим, повторяю, видео делал Черемушкин, не я.