Дмитрий Баюшев - Планзейгер. Хроника Знаменска [СИ]

Дергунов поднялся, принялся отряхиваться, косясь на пса. Он был жив и тоже поглядывал на него, всем видом показывая — хочу и лежу, мой двор, но что-то с ним было не то. У Лёшки зарябило в глазах, потом он увидел призрачную фигуру в хламиде, которая вышла из-за яблони. Ба, да это же темнокожий Мортимер.

— Присмотрись — собака ли это? — подойдя, сказал Мортимер.

Бросив отряхиваться, Дергунов сдвинул брови и прищурился. Не сразу, но он разглядел под толстой шкурой и слоем мяса стальной скелет, а в черепной коробке некое устройство с разветвленными проводами, которые тянулись по всей структуре «Мастифа».

— Да уж, — сказал Дергунов. — Вот так папа Карло. Извините, э-э, сэр.

— Зачем же сэр? Можно просто Господин, — низким своим голосом ответил Мортимер.

Мастиф сладко потянулся и начал вставать.

Утвердившись на мощных лапах, глухо заворчал на прозрачного Мортимера, затем желтыми волчьими глазищами уставился на Дергунова. Он загораживал отход к лазейке, прекрасно знал об этом, а потому чувствовал себя хозяином положения. Играл, как кошка с мышкой, но вечно это продолжаться не могло.

— Подсобите, Господин, — тоненьким нищенским голоском попросил Дергунов.

— Так и быть, подсоблю, — отозвался Мортимер.

Что случилось дальше, Лёшка до конца не осознал, всё произошло слишком быстро. Огромный тяжеленный пес вдруг переместился к открытому колодцу, какое-то время, подвывая, повисел над черной бездной, потом взмыл вверх, пулей пересёк несколько кварталов и приземлился на крыше единственной в городе облезлой пятиэтажки.

— Господин, — с облегчением вздохнув, произнес Дергунов. — Как бы мне половчее забрать артефакт у Сердюка? Он тут рядом, этот Сердюк, в мастерской.

— В мастерской не Сердюк — такой же биомакет, как собака, — ответил Мортимер. — Но он знает, где Сердюк.

— А вы знаете, Господин? Может, лучше вы скажете?

— Дуй в мастерскую, не зли меня.

Мортимер растворился в воздухе так же внезапно, как появился.

Очевидно, они наделали много шуму, «Сердюк» уже высунул в дверь голову и немедленно обнаружил Дергунова.

— Что за люди? — надрывным фальцетом заверещал он. — Трезор, Трезор, фас его, ату его, в клочья его, в труху. Трезор!

Был он мордаст, плешив, с венчиком всклокоченных волос над ушами, нос имел вислый, сизый, да тут ещё солидные мешки под поросячьими глазками, багровые щечки. Какой же это биомакет? Пьянь подзаборная.

Ища глазами Трезора, «Сердюк» высунулся по пояс. Был он хил, из-под распахнутой рубашки выглядывало худосочное, поросшее рыжими волосками белое тело. Он живо напоминал человека будущего, как его рисуют в детских журналах: огромная голова на тщедушном туловище. Навскидку было ему не больше пятидесяти, но и не меньше.

— Где Трезор? — спросил он хамовато.

— Нет тут никого, — соврал Дергунов. — Я ищу Сердюка Игоря Степановича. Вы Сердюк?

— Да, я Сердюк, — с вызовом ответил «Сердюк». — А вы, простите, кто?

Он скрылся за дверью и тут же вышел с совковой лопатой наперевес. В застиранных портках, босой, свой в доску человек, никакой не биомакет.

— Стоп, стоп, стоп, — примирительно сказал Дергунов, показав, что в руках у него ничего нет. — Вы похожи на Игоря Степановича, но я знаю, что вы не Сердюк. Мне нужен именно он. Конкретно, мне нужен артефакт, который к нему попал случайно.

— Ах, случайно. Все вы говорите, что случайно, — с этими словами «Сердюк» сломя голову помчался на Дергунова. При этом он грозно размахивал лопатой.

Тут-то и пригодилась давешняя дубина. Меткий удар торцом в тощий живот свалил «Сердюка» с ног. Дергунов замахнулся было, чтобы уж наверняка, но тут псевдо-Сердюк, втянув голову в плечи, писклявенько так сказал:

— Сжалься, мил человек. Нету у меня артефакта и не было.

Вслед за чем свирепым тигром кинулся Дергунову в ноги и свалил-таки, подлец. Навалился сверху, прохрипел, дыша чесноком:

— Тебя тут звали? Тебя тут не звали, а стало быть шиш тебе, а не артефакт.

Надавил острым локтем на горло, принялся душить, шипя: «Тут тебя, стало быть, и похороним. Никто и не хватится».

Серьезно в этой дурноватой жизни Дергунову драться не приходилось, так — по мелочи, в основном молотя по воздуху, и все потому, что не смел бить человека по лицу, ставил себя на место этого человека и… руки опускались, зато включались ноги. А вот бегать он умел. Но сейчас дело было серьезное, «Сердюк» был жилист и силен, скелет-то имел стальной.