Константин Бояндин: Привкус Древности

— Все верно, — заключил он. — Теперь подобных кладов будет четыре. Скажите, достопочтенный Феддервел, где вы это взяли?

Сил у трактирщика хватило только на то, чтобы пожать плечами. Придумать что-либо убедительное он не успел. А Керент тоже не подумал про эту часть истории. Может, и не надо?..

— Впрочем, это неважно, — кивнул «покупатель». — Клады находили в настолько неожиданных местах, что никаких закономерностей все равно не удавалось отыскать. Итак, я предлагаю вам… э-э-э… уступить этот клад имперскому музею. Разумеется, вы получите возмещение, — и протянул Феддервелу лист бумаги. Чек.

Трактирщик увидел единицу, пятерку и пять нулей. Сглотнул. Сейчас самое главное — сохранять самообладание.

Он изобразил размышление и кивнул. Не торопясь.

Человечек в очках еще раз улыбнулся.

— Искренне вам благодарен, — он чуть поклонился. — Я буду настаивать, чтобы данный клад назвали вашим именем. Это величайшая удача для всех археологов — признаться, я о таком и не мечтал.

Далее Феддервел все помнил смутно. Его привезли в банк, где он открыл себе счет (хорошо еще, что Керент успел объяснить, что там к чему и как себя следует вести), выплатил Керенту причитающиеся комиссионные (не столь уж и много, но очень, очень прилично — вряд ли его приятелю удавались подобные сделки прежде).

И вернулся домой. Как ни странно, никто не знал о том, где он был, что там творилось. И вообще — вопреки уверениям ювелира, никто даже не вспомнил про старинные монеты.

— Мы богаты, — произнес он вполголоса вечером, оставшись с супругой вдвоем. — Пусть я немедленно провалюсь сквозь землю, если понимаю, как такое случилось… но теперь все будет по-другому.

Пророчество начало оправдываться с этой же ночи.

Пять с половиной месяцев спустя семейство Феддервела уже перебралось в Эриггвен, один из южных портовых городов. Точнее, на окраину Эриггвена. Купить мало-мальски приличный трактир оказалось просто, привыкнуть к новым соседям — тоже. Чем хороши портовые города — столько здесь всякого люду появляется, что никому не станут удивляться. Ну и места, в общем-то тихие. Торговля идет своим чередом — как с Федерацией, так и с Лесным народом. Жить можно.

Сын передумал уходить в моряки и открыл собственное заведение. Феддервел не возражал.

Дочь также сумела отыскать себе место в жизни. Неплохое, в общем-то, место: учитывая состояние, которым владел ее отец, добиться этого было вовсе не так уж и сложно. Печально, что деньги порой важнее чего-то еще, но таков мир.

Однако сам Феддервел, неожиданно быстро привыкший к новым возможностям, что давали деньги и репутация, постепенно стал испытывать беспокойство. Странное беспокойство. Все до единого члены его семьи были теперь обеспечены, супруга его, превратившаяся едва ли не в светскую даму (и как это могло случиться?) также не чаяла в нем души, а он сам…

Чего ему не хватает?

Однажды, перебирая старые вещи, Феддервел отыскал ту, старую рубаху, в которой он некогда повстречал Хевайеринна и замер. Грубая ткань словно бы помнила то утро, весь день и вечер. Он сжимал ее в охапке и думал. Вспоминал. И что самое странное, припомнил почти все.

Отчего это?

Встряхнул рубаху (нет, выкидывать он ее не станет, несмотря ни на что) и…

На пол выкатилась монета.

Еще одна. Ничего себе! Все это время он не мог ее заметить?! Ведь вещи перебирались по нескольку раз.

И Феддервел решился.

Но отправился он не к ювелиру. В городе было несколько магазинов и лавочек, торгующих антиквариатом, и трактирщик несколько часов блуждал, заходя то в один, то в другой, прежде чем выбрал один из них.

Дождавшись, когда он останется с хозяином (худощавый седой человек лет шестидесяти) один на один, Феддервел положил монету на стол.

— Невероятно, — повторил антиквар, которого звали Ваэн. — Глазам своим не верю. Считается, что все до единой монеты из Трех Кладов собраны и размещены по музеям.

«Четырех Кладов», едва не поправил его Феддервел, но вовремя сдержался.

— Что за клады? — осведомился он, изображая искреннее изумление.

— Это легенда, — махнул рукой владелец магазина. — Считается, что Люди не обитали на Континенте в то время, в которое были созданы эти монеты. Никто не знает, кто их чеканил; никто не знает, зачем потребовалось создавать подобные горшочки, по сорок две монеты в каждом. Все анализы подтверждают — монеты очень древние, не менее чем семидесяти тысяч лет каждой и имеют отношение к человеческой расе. Этот легендарный народ называют по имени первооткрывателя первого Клада, Кавехигара.