Клиффорд Саймак - Куш (журнальный вариант)

Я отправился в башню вместе с Хэчем и Блином и провел еще одно совещание с профессором на машине с двумя сиденьями. Мы отобрали кучу необязательных курсов.

Другие профессора стали выдавать нам курсы, уложенные в ящики и снабженные этикетками, и мы вызвали всю команду, которая стала перетаскивать ящики и машины на корабль.

Мы с Хэчем вышли из башни и наблюдали за работой.

— Никогда не думал, — сказал Хэч, — что мы и в самом деле сорвем куш. Положа руку на сердце, скажу, никогда не думал. Я всегда считал, что мы так, только воздух толкаем. Вот тебе пример, как может ошибаться человек.

— Эти профессора какие-то придурки, — сказал я. — Ни одного вопроса ни разу не задали. Я могу придумать целую кучу вопросов, которые они могли бы задать, и мне нечего было бы ответить.

— Они честные и думают, что все такие. Вот что получается, когда увлечешься чем-нибудь, и ни на что другое времени больше не остается.

Что верно, то верно. Эта раса профессоров миллион лет занималась своим делом… Работы хватит еще на миллион лет и еще на миллион… Не видно ей ни конца ни края.

— Не могу сообразить, зачем они это делают, — сказал я. — Что им за выгода?

— Для них-то выгоды нет, — ответил Хэч, — а для нас есть. Скажу я тебе, капитан, придется нам голову поломать, как это все получше использовать.

Я рассказал ему, что придумал относительно предварительного ознакомления с шашками. Хэч был в восторге.

— Да, капитан, ты своего не упустишь. Так и надо. Мы из этого дела выдоим все до последнего цента.

— Мне кажется, мы должны заниматься предварительным знакомством методично, — сказал я. — Начать с самого начала и… до конца.

Хэч сказал, что он подумал о том же.

— Но для этого потребуется уйма времени, — предупредил он.

— Вот поэтому надо начать сейчас же. Основной ориентировочный курс уже на борту. Можем начать с него. Надо только запустить машину, Блин тебе поможет.

— Поможет мне! — завопил Хэч. — Кто сказал, что это должен делать я? Да я для этого дела совсем не гожусь. Ты же сам знаешь, я сроду ничего не читал…

— А это не чтение. Ты будешь жить в этом. Будешь развлекаться, пока остальные пупки себе надрывают.

— Не буду я.

— Послушай, — сказал я, — давай немного пораскинем мозгами. Мне надо быть здесь, у башни, и следить, чтобы все шло как следует. И профессору я могу понадобиться для очередного совещания. Фрост заправляет погрузкой. Док на губе. Остаешься ты с Блином. Доверить предварительное ознакомление Блину я не могу. Он слишком рассеянный. Целое состояние может проскользнуть мимо него, а он и не чухнется. А ты человек сообразительный, у тебя есть чувство ответственности, и я считаю…

— Ну, коли так, — сказал Хэч, весь напыжившийся от гордости, — то мне кажется, самый подходящий человек для этого дела — я.

К вечеру мы устали, как собаки, но настроение было прекрасное. Погрузка началась отлично, и через несколько дней мы уже будем лететь к дому.

Хэч за ужином был какой-то задумчивый. К еде едва притронулся. Он не говорил ни слова и сидел с таким видом, будто у него что-то на уме.

При первом же удобном случае я спросил его:

— Как дела, Хэч?

— Ничего, — сказал он. — Болтовня всякая. Объясняют, что к чему. Болтовня.

— А что говорят?

— Да не говорят… в общем трудно выразить это словами. Может, у тебя на днях найдется время попробовать это самому?

— Можешь быть уверен, я сделаю это, — ответил я, немного разозлившись на него.

— Пока в этом деле деньгами и не пахнет, — сказал Хэч.

Тут я ему поверил. Хэч углядел бы доллар и за двадцать миль.

Я пошел к корабельному карцеру — посмотреть, что там поделывает Док. Он был трезвый. И не раскаявшийся.

— На этот раз ты превзошел самого себя, — сказал он. — Продавать эти штуковины ты не имеешь права. В башне хранятся знания, принадлежащие всей Галактике… бесплатные…

Я рассказал ему, что случилось — как мы узнали, что башня — это университет, и как мы на самом законном основании грузим на корабль курсы, предназначенные для человечества. Я старался говорить веско, будто мы делали какое-то благородное дело, но Док не поверил ни единому слову.

— Ты бы даже своей умирающей бабушке не дал глотка воды, если бы она не заплатила тебе вперед, — оказал он. — Не заливай-ка тут о служении человечеству.

Я оставил его еще пожариться в карцере, а сам пошел к себе в каюту. Я сердился на Хэча, весь кипел от слов Дока и до изнеможения устал. Уснул я тотчас.

Работа продолжалась еще несколько дней и уже приближалась к концу.