Клиффорд Саймак: Куш (журнальный вариант)

Я нашел доктора в амбулатории. Он нагрузился до чертиков. Я с трудом растормошил его.

— Протрезвляйся, — приказал я. — Мы сели на планету.

Я взял бутылку, закупорил ее и поставил на полку, подальше от Дока.

— Пойдет вся команда. Возможно, снаружи нас кое-что ожидает.

— Понятно, — мрачно проговорил Док. — Раз ты так говоришь, значит нам придется туго Омерзительнейший климат и атмосфера — чистый яд.

— Планета земного типа, кислород, климат пока прекрасный. Бояться нечего. Анализаторы дают превосходные показатели.

Док застонал и обхватил голову руками.

— Наши анализаторы работают прекрасно. Но мы-то сами отпетые.

— Мы не делаем ничего дурного, — сказал я.

— Мы стервятники, а порой и хищники. Мы рыскаем по Галактике и смотрим, где что плохо лежит.

Я пропустил его слова мимо ушей. С похмелья он всегда брюзжит.

— Поднимись в камбуз, — сказал я, — и пусть Блин напоит тебя кофе. Я хочу, чтобы ты пришел в себя.

Но Док еще не был в силах тронуться с места.

— А что на этот раз?

— Силосная башня. Такой большой штуки ты сроду не видал. Десять или пятнадцать миль поперек, а верха глазом не достанешь.

— Силосная башня — это склад фуража, запасаемого на зиму. Что тут, сельскохозяйственная планета?

— Нет, — сказал я, — тут пустыня. И это не силосная башня. Просто похожа.

— Товарный склад? — спрашивал Док. — Город? Крепость? Замок? Но нам ведь все равно, капитан, верно? Мы грабим замки тоже.

— Встать! — заорал я. — Двигай!

Он с трудом встал.

— Наверно, население высыпало приветствовать нас. И надеюсь, как положено.

— Нет тут населения, — сказал я. — Стоит одна силосная башня, и все.

— Ну, ну, — сказал Док. — Работенка не ахти какая.

Спотыкаясь, он полез вверх по трапу, и я знал, что Док очухается. Уж Блин-то знает, как привести его в чувство.

Я вернулся к люку и увидел, что у Фроста уже все готово: и оружие, и топоры, и кувалды, и бухты канатов, и бачки с водой. Как заместителю капитана Фросту нет цены. Он знает свои обязанности и справляется с ними. Не представляю, что бы я делал без него.

Я стоял в проходе и смотрел на силосную башню. Мы находились примерно в миле от нее, она была так велика, что казалось, до нее рукой подать.

— В таком местечке, — сказал Фрост, — будет чем поживиться.

— Если только кто-нибудь или что-нибудь нас не остановит. Если мы сможем забраться внутрь.

— В цоколе есть отверстия. Они похожи на входы.

— С дверьми толщиной футов в десять.

Я не был настроен пессимистически. Я просто рассуждал логично — слишком часто у меня в жизни бывало так, что пахло миллиардами, а кончалось все неприятностями, и поэтому я никогда не позволяю себе слишком обнадеживаться, пока не приберу к рукам ценности, за которые можно получить наличными.

Хэч Мэрдок, инженер, вскарабкался к нам по трапу. Как обычно, у него что-то не ладилось.

— Говорю вам, не сегодня-завтра эти двигатели просто развалятся, и мы повиснем где-нибудь в космосе, откуда даже за световые года не выберешься. Нам вздохнуть некогда — только и делаем, что чиним.

Я похлопал его по плечу.

— Может, это и есть то, что мы искали. Может, теперь мы купим новенький корабль.

Но он не очень воодушевился. Мы оба знали, что я говорю это, чтобы подбодрить и себя и его.

— Когда-нибудь, — сказал он, — нам не миновать большой беды. Мои ребята проволокут мыльный пузырь сквозь триста световых лет, если в нем будет двигатель. Только бы двигатель был. А на этом обломке, в котором…

Он бы распространялся еще долго, если бы не засвистел Блин, созывавший всех к завтраку. Док был уже за столом и, кажется, функционировал. Он поеживался и был немного бледноват. Кроме того, он был зол и выражался возвышенным слогом:

— Итак, нас ждет триумф. Мы выходим, и начинаются чудеса. Мы обшариваем руины, все желания исполняются, и мы возвращаемся проматывать деньжата.

— Док, — сказал я, — заткнись.

Он замолчал. Никому на корабле мне не приходилось говорить одно и то же дважды.

Завтрак мы не смаковали. Проглотили его и пошли. Блин даже не стал собирать посуду со стола, а пошел с нами.

Мы беспрепятственно проникли в силосную башню. В цоколе были входы без всяких дверей. Никто и ничто не задержало нас у входа. Внутри было тихо, торжественно… и скучно. Мне показалось, что я в чудовищно громадном учреждении.