Дмитрий Громов - Точка опоры (сборник)

– А барьер страха? – спросила Броня.

– Эксперимент не окончен. Барьер нужен, чтобы мы не ушли. Должно произойти что-то еще. Но помните: главное – человечность. Если мы окажемся достаточно гуманными – мы выберемся отсюда; если же нет… Сами понимаете.

– Да, но если они (кстати, кто – они?) ставят эксперимент, то при чем здесь материализация страхов и оружие?

– Точно не скажу, но, думаю, это создает критическую ситуацию, в которой должны проявиться наши истинные качества. Они просто нагнетают напряженность. А вот кто они – не знаю. Можете считать их пришельцами, хотя лично я не стал бы спешить с подобным предположением.

– Если не пришельцы – то кто?

– Я же сказал – не знаю! Я вам излагаю рабочую гипотезу, а вы требуете ответов на все вопросы. Что думал, то и сказал. Может, я неправ. Подозреваю – скоро узнаем.

– Да, оставаться гуманистом, когда у тебя в руках бластер, а вокруг – монстры, довольно трудно, – заметил я.

– Вот именно. Это они и хотят проверить. По крайней мере, я так считаю.

– Двойники, – бесцветным голосом сообщил Андрюша.

Все разом замолчали. Действительно, из тумана выходили человеческие фигуры, приближаясь к нам. Их было восемь, как и нас. Вон Лариса, Дина, Олег, Глеб, Кристина, Андрей, Броня, – а вот и я сам, с точно таким же, как у меня, бластером. Двойники медленно приближались. Дойдя до какой-то невидимой черты, они одновременно остановились и подняли оружие. Я видел черную дырку ствола. Ствол был направлен мне прямо в лоб. Я инстинктивно отшатнулся в сторону, но ствол качнулся вслед за мной. На лбу у меня выступил холодный пот, рука судорожно нащупывала рукоятку бластера.

– Не стрелять, – тихо сказал Олег.

– А если они… – Кристина не закончила, судорожно сжимая обеими руками рукоятку пистолета.

– Не должны, – но в голосе Олега не было уверенности.

Вот он, последний эксперимент. Нет, стрелять действительно нельзя – и даже не потому, что мы у них на мушке. Это же мы сами! – понял вдруг я. – Наши зеркальные отражения. Если выстрелю я – выстрелит и мое отражение. Я убью сам себя!

Но бластер уже в руке, палец застыл на спуске. Вот она, самая изощренная ловушка! Оружие, казалось, сулившее возможность выбраться, обратилось теперь против нас. Очень трудно не выстрелить, когда в тебя целятся. Удержатся ли они? И, самое главное, удержимся ли мы?

…Краем глаза я успел заметить, как палец Андрюши, лежавший на спуске, начал выбирать слабину крючка. Забыв о своем двойнике, я рванулся к нему, хотя и понимал – не успею. Но успел не я. Сверкающим полукругом мелькнуло лезвие меча, и отрубленный ствол винтовки со стуком упал на землю.

На мгновение все мы застыли в оцепенении, уставившись друг на друга, а потом как-то разом обернулись к окнам.

Двойники исчезли. Вместо них сквозь редеющий туман начала вырисовываться железнодорожная насыпь. Она оказалась совсем рядом – за пять минут дойти можно.

Только тут я ощутил, что рука моя пуста. Бластер исчез вместе с двойниками. Эксперимент завершился.

Мы снова брели по мокрым шпалам. Впереди вышагивал Олег. Снова съехавший назад штык хлопал его по правой ягодице, а с другой стороны из-за пояса торчал меч – единственный предмет, который не исчез вместе с двойниками.

Олег чуть замедлил шаги и обернулся.

– Интересно, а за что Петька свой магнитофон получил? – сказал он.

– Да откупились от него! Чтоб только ушел оттуда, – отозвался Глеб.

1989 г.

…Эдди скользнул в вагон в последний момент, и гильотинные двери с лязгом захлопнулись за его спиной. Взвыла стартовая сирена, и поезд со свистом и грохотом рванул с места, мгновенно набрав скорость. Кто-то непроизвольно вскрикнул, упав на шипастый подлокотник. Эдди только горько усмехнулся – этот или сойдет с дистанции на первом-втором круге, или погибнет. Попасться на такой ерунде! Вот растяпа! Подземка таких не терпит…

…Затормозил поезд еще резче, чем стартовал, однако на торчащие из торцевой стены иглы на сей раз никто не наткнулся. Мгновение Эдди раздумывал, стоит сейчас выходить, или нет – и эта секундная задержка спасла ему жизнь. Высокий спортивного сложения парень в клетчатой ковбойке и синих, в обтяжку, штанах рванулся к выходу, и тут сработал брейк-режим. Створки гильотинных дверей без всякого предупреждения стремительно сомкнулись, и парня рассекло пополам. Хлынула кровь, но в полу распахнулась черная пасть утилизатора, и обрубки тела вместе с кровью ухнули вниз. Пол встал на место. Лишь несколько багровых капель напоминали теперь о неудачнике.