Роберт Шекли - Абсолютное оружие (сборник) [litres]

Вот и все, что вам следует знать. Не правда ли, просто? А теперь включите «Регенератор рекс» – и будьте здоровы!

– И правда, ничего сложного, – пробормотал Касуэлл.

Он придвинул аппарат поближе к кровати и воткнул штепсель в розетку. Поднес к голове контактный ободок и спохватился.

– Ох и глупо же я выгляжу! – хихикнул Касуэлл.

Внезапно он нахмурился и устремил грозный взгляд на черную с хромом машину.

– Так ты считаешь, что меня можно вылечить?

«Регенератор рекс» не ответил.

– Ладно, валяй, попробуй. – Он надел ободок на голову, сложил руки на груди и улегся.

Не дождавшись эффекта, Касуэлл почесал плечо, устроился поудобнее и поправил на голове ободок. По-прежнему ничего не происходило. Разве что мысли вернулись в привычную колею.

«Магнессен! Ты шумный, несносный болван! Ты отвратительный…»

«Добрый вечер, – прозвучал у него в голове шепот. – Я ваш механопсихотерапевт».

Касуэлл вздрогнул от неожиданности и покраснел от смущения.

«Привет. Я просто… Я всего лишь…»

«Ну конечно, – успокаивающе проговорил „Регенератор“. – С кем не бывает! Я сейчас сканирую находящиеся в вашем подсознании материалы – с целью анализа, диагностики, прогнозирования и лечения. И я прихожу к выводу…»

«Какому?»

«Прошу подождать. – Машина молчала несколько минут, а потом осторожно заключила: – Бесспорно, это весьма и весьма необычный случай».

«В самом деле?» Касуэлл был польщен.

«Да. Судя по коэффициентам… Хотя я не уверен…» Механический голос слабел, на панели тускнела мигающая лампочка.

«Эй, в чем дело?!»

«Такая путаница! – ответил аппарат. – Но, разумеется, – заговорил он окрепшим мысленным голосом, – необычная природа заболевания не может поставить в тупик компетентную психотерапевтическую технику. Сколь бы ни был сложным симптом, это не более чем внешнее проявление, знак, указывающий на существование внутренней проблемы. Все без исключения симптомы укладываются в широкое русло апробированной теории. Поскольку данная теория эффективна, постольку симптомы не могут не укладываться в это русло. Исходя из этого предположения, мы и будем действовать».

У Касуэлла голова пошла кругом.

«Ты и правда знаешь, что надо делать?»

Лампочка засветилась ярче – машина, похоже, обиделась.

«Современная механопсихотерапия – точная наука, не допускающая серьезных ошибок. Давайте начнем со словесных ассоциаций».

«Приступай».

«Дом?»

«Жилище».

«Собака?»

«Кошка».

«Флифл?»

Касуэлл помедлил, обдумывая незнакомое слово. По звучанию оно вроде марсианское… но может быть и венерианским, и даже…

«Флифл?» – повторила машина.

«Марфуш», – брякнул Касуэлл первое, что взбрело в голову.

«Громко?»

«Сладко».

«Зелено?»

«Мать».

«Танагойес?»

«Патаматонга».

«Арридес?»

«Нексотесмодрастика».

«Чтиснохельгноптецес?»

«Ригамару латасентрикпропатрия!» – выпалил Касуэлл.

Последним набором звуков он гордился – надо обладать незаурядным умом, чтобы измыслить этакое.

«Гм… – протянул „Регенератор рекс“. – Паттерн соответствует. Впрочем, он всегда соответствует».

«Что еще за паттерн?» – спросил Касуэлл.

«Ваш случай классический, – ответила машина. – Фим-мания, осложненная сильным дварк-желанием».

«Правда? А я думал, у меня тяга к убийству».

«Термин „тяга к убийству“ ни с чем не соотносится, – строго ответил „Регенератор“. – А потому я вынужден его игнорировать как бессмысленный набор звуков. Вас же попрошу учесть следующее: фим-мания – вещь абсолютно естественная. Помните об этом. Но в раннем возрасте она замещается ховенд-отвлечением. И если по какой-либо причине индивидуум лишен этой базовой реакции на среду обитания…»

«Не вполне уверен, что понимаю тебя», – перебил Касуэлл.

«Стоп! Давайте-ка сразу договоримся: вы пациент, а я механопсихотерапевт. Вы обратились ко мне со своей проблемой, и вам требуется лечение. Но вы не можете рассчитывать на помощь врача, если сами не помогаете ему».

«Ладно, попробую», – буркнул Касуэлл.

До сего момента он купался в теплом сиянии собственного превосходства. Речи машины казались ему довольно смешными. И если на то пошло, Касуэлл мог бы с ходу указать механопсихотерапевту на несколько ошибок в его работе.

Но вдруг эта благостная самоуверенность испарилась, и он увидел себя каким есть – один-одинешенек, беспомощное существо, затерявшееся в жестоком мире собственных страстей, напрасно ищущее покоя и утешения.