Томас Тимайер - Дворец Посейдона

Провансалец нажал несколько кнопок и потянул к себе длинный рычаг. Паровая машина ожила. Из клапанов со свистом вырвались облака пара, палуба задрожала. Стальной трос натянулся, и стрела лебедки заскрипела, приняв на себя громадный вес. Стальной крюк плавно поднял многотонный шар над палубой и перенес его через борт судна. Мгновение неподвижности – и оператор снова взялся за главный рычаг.

Батисфера со всплеском опустилась на воду и сразу же начала погружаться. Зеленоватый отблеск высветил стайку рыб, проплывавших вблизи «Калипсо». Цепочки пузырей поднимались на поверхность, пока «Наутилус» метр за метром уходил в глубину. Через несколько минут свет ее иллюминаторов исчез в непроглядной морской бездне.

– Отлично, – произнес оператор. – Посылка уже в пути. Теперь все управление будет осуществляться из кабины аппарата, но я все равно должен оставаться на посту и следить за механизмами.

– Не возражаешь, если я составлю тебе компанию? – Норвежец вынул пачку сигарет и предложил одну собеседнику. Щелкнув зажигалкой, он выпустил ароматное облачко дыма.

Десятью минутами позже темнокожая женщина и молодая девушка покинули палубу. На мгновение Норвежцу показалось, что темнокожая подозрительно косится в его сторону. Он дружески улыбнулся и приветственно приподнял свою вязаную шапочку, но эта черная ведьма молча проскользнула мимо и скрылась вместе с девушкой в люке, ведущем к женским каютам.

– Не очень-то с ними повеселишься! – буркнул провансалец.

– Да ладно тебе, – отозвался Норвежец. – Волнуется, должно быть. И я ее понимаю. Погружение на такую глубину, да еще в такую темную ночь! Не хотел бы я оказаться на месте тех, кто сейчас внутри «Наутилуса».

– Пока я на посту, ничего не может случиться! – Огонек сигареты осветил упитанную физиономию оператора. – Ночь или день, но Франсуа всегда позаботится, чтобы все вернулись на борт целыми и невредимыми.

– Слова настоящего профессионала, – произнес Норвежец, а затем, убедившись, что они остались одни на палубе и никто не наблюдает за ними с мостика, извлек из колчана одну из отравленных стрелок и коротким движением всадил ее в бедро провансальца.

Толстяк крякнул от неожиданности и обернулся. На его лице застыло туповатое недоумение.

– Что за проклятые шуточки?

– Спокойно, – прошептал Норвежец. – Это всего лишь средство для расслабления мышц. Ты больше ничего не почувствуешь.

Рот Франсуа открывался и закрывался, но больше он не издал ни звука.

– Даже и не пытайся, – усмехнулся Норвежец. – Твои голосовые связки парализованы. Через несколько минут ты почувствуешь сильную усталость – такую сильную, что даже глаза будет трудно держать открытыми. А затем погрузишься в долгий, а если уж совсем точно – вечный сон. Твое тело рухнет вперед, на щиток управления лебедкой, и приведет в действие рычаг, управляющий механизмом крепления троса на блоках батисферы. Механизм откроется, и эта стальная игрушка отправится в долгий путь, из которого нет возврата. Ты понял меня?

Все, что удалось сделать провансальцу, – это опустить веки. Яд проник во все главные мышцы его тела, и его отчаянные усилия встать ни к чему не приводили.

Норвежец мечтательно взглянул в усыпанное звездами небо, похлопал оператора лебедки по спине и отправился в кубрик – пить вместе с матросами анисовую водку и лениво перебрасываться засаленными картами.

Спустя полчаса – батисфера уже опустилась на глубину свыше пятидесяти пяти метров – ее оболочку сотряс мощный удар, словно бы произведенный металлическим предметом. Оскар почувствовал толчок, за которым немедленно последовала еще одна встряска.

– Что это? – тревожно спросил он. – Похоже, в наш «Наутилус» что-то врезалось.

Гумбольдт повернулся к инженеру.

– У нас проблемы, мсье Ипполит?

– Пока не знаю. – Француз нахмурился, потянул один рычаг, другой, пощелкал переключателями. Однако погружение не прекратилось – наоборот, убыстрилось, но теперь аппарат двигался какими-то странными рывками. – Проклятье! – воскликнул Рембо. – Автономное управление отказало. Надо полагать, наверху случилось…

Он включил переговорное устройство.

– Франсуа, что там у вас происходит?

Ответа не последовало. Из громкоговорителя доносилось только негромкое шипение.

– Франсуа!!!

Шум и шипение стали громче. Батисферу трясло и болтало. Рембо крепко сжал губы и скомандовал: – Океания, займи свое место и пристегнись!