Саймон Кларк - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

Марсианская тишина наводила на мрачные мысли; Берт ее не воспринимал, однако бояться не боялся, в отличие от большинства, которое обосновалось в поселениях, где были соседи, звуки и иллюзия надежды. Ему не сиделось на месте, неугомонность пересиливала нелюбовь к великому безмолвию и звала в

дорогу — несмотря на то что другие искатели приключений возвратились домой, отчаявшись осуществить свои мечты. Берт довольствовался малым: как цыган, он нигде не задерживался надолго и продолжал путь.

Годы назад его звали Бертом Тассером, однако по фамилии к нему никто не обращался настолько давно, что он почти забыл ее сам, а остальные и подавно. Просто Берт — единственный, кстати, на Марсе человек с таким именем.

— Уже скоро, — пробормотал он, садясь, чтобы лучше видеть.

На берегу канала, среди чахлого кустарника, стали все чаще появляться другие растения — с тонкими ветками и блестящими, словно отполированными листьями, которые колыхались при малейшем дуновении ветерка. Заросли уходили вдаль, до горизонта. Берт знал — стоит заглушить мотор, и он услышит не тишину, а шелест множества листьев.

— Колокольцы, — проговорил он. — Да, совсем рядом. — Вынул из рундучка, что стоял на корме лодки, потрепанную нарисованную от руки карту, сверился с ней, раскрыл не менее потрепанную записную книжку и принялся перечитывать список имен на одной из страниц. Затем, повторяя имена вслух, спрятал карту и записную книжку обратно в рундучок.

Минуло около получаса, и за полосой прибрежного кустарника показалось приземистое черное сооружение.

— Прибыли, — заявил Берт, будто подбадривая мотор. Дескать, последнее усилие — и все…

Здание, выглядевшее издалека достаточно странно, оказалось на деле чем-то вроде основания рухнувшей башни, от которой осталась только одна стена высотой около двадцати футов. Стены здания украшали наполовину сглаженные временем резные узоры. Выстроенное из темно-красного камня, оно стояло ярдах в ста от берега. Урон, нанесенный ему минувшими столетиями, стал заметен лишь вблизи.

Берт подождал, пока лодка очутится прямо напротив здания, потом развернул неуклюжее суденышко и направил к берегу. Вскоре под днищем зашуршал песок. Он заглушил мотор; в ту же секунду послышался звон колокольцев, к которому примешивались скрип ветхого, медленно вращавшегося чуть левее колеса водяной мельницы и стук, доносившийся со стороны здания.

Берт пробрался в каюту, защищавшую его от ночного холода. Внутри царил сумрак — оконного стекла на Марсе не найти днем с огнем. Он пошарил вокруг, подобрал два мешка — один с инструментами, второй пустой, вскинул на плечо, затем вылез наружу, спрыгнул в воду, воткнул в песок железный крюк и привязал к нему веревку, что «лежала на носу лодки. Теперь можно не опасаться, что лодку унесет течением; хотя какое тут течение… Покончив с этим, Берт направился к зданию.

То окружали возделанные поля, на которых зеленели стройные ряды посевов. Вдоль полей тянулись узкие канавы с водой. К зданию примыкало странного вида сооружение, сложенное, должно быть, из обломков башни. Из-за него время от времени доносились звуки, которые явно издавали какие-то животные. В стене здания имелся дверной проем, по обе стороны от которого зияли дыры — судя по всему, окна, хотя и без стекол. Поблизости от двери темноволосая женщина молотила зерно, рассыпанное на плоском камне, по которому она била с размаха тяжелой дубинкой. Средних лет, однако фигура как у молоденькой; волосы собраны в высокий пучок, красноватая кожа отливает медью, единственная одежда — юбка из грубой желтовато-коричневой ткани, украшенная сложной вышивкой. Заметив Берта, женщина — произнесла на местном наречии:

— Добро пожаловать, землянин. Мы ждали тебя раньше, но ты задержался в дороге.

— Задержался? — переспросил он на том же наречии. — Знаешь, Анника, мне кажется, я пришел, как обещал.

Берт скинул наземь мешки, которые тут же принялись изучать невесть откуда взявшиеся банникуки. Не обнаружив ничего заслуживающего внимания, похожие на мартышек зверьки, которых было около дюжины, обступили Берта и начали жалобно мяукать. Берт достал из кармана пригоршню орехов, сел на лежавший неподалеку камень и, припоминая прочитанные в записной книжке имена, стал расспрашивать Аннику об остальных членах семьи.

Все как будто в порядке. Янфф, старший сын, ушел, зато младший, Таннак, дома, вместе со своими сестрами Гуйкой и Заило. У Гуйки и ее мужа родился еще один ребенок. Кроме младенца, все сейчас на дальнем поле, скоро вернутся.