Олаф Стэплдон - Сириус

Я обещаю, что сделаю для тебя все, что могу. А теперь пойдем спать.

Томас сумел уговорить Сириуса закончить год у Пага, с маккиавеллиевским коварством внушив, что это будет бесценный «духовный опыт». Так оно и было. Сириус, приняв роль обычной пастушьей собаки, вел жизнь спартанца, аскета. Случались времена унылой, мучительной, непосильной работы. Люди и собаки возвращались усталыми до смерти, не годными ни на что, кроме ужина и сна. Но выпадали и дни, когда на ферме не требовалось работы, выполнимой без рук. Тогда Сириус полеживал, притворяясь спящим, а на деле отчаянно пытаясь размышлять о людях и о себе, выделить в каждом — дух. В этом деле он ни разу не преуспел.

С Пагом, уже практически посвященным в тайну Сириуса, Томас договорился, что пес будет работать более или менее по тому же расписанию, что работники-люди, чтобы у него оставалось время забежать домой и позаниматься. Слово: «занятия» конечно, не прозвучало, однако Паг, понимающе подмигнув, согласился.

Походы по крутым холмам все труднее давались стареющему фермеру, и валлиец все больше доверял Сириусу. Он заказал седельнику две пары маленьких переметных сумок, закреплявшихся на собачьей спине, и наполнил их лекарствами, мазями и бинтами. Теперь Сириус мог лечить заболевшую далеко от дома овцу и без помощи Пага. Сопровождавший Сириуса Идвал признал в нем вожака. Вдвоем собаки целыми днями осматривали стадо. Загоняли часть овец в загоны на пустоши, и Сириус проверял каждую на предмет копытной гнили и мушиных укусов. Беспокойных животных, норовивших достать зубами собственную спину, отделяли, чтобы лечить от паразитов. Сириус, как и человек на его месте, брезговал сдирать личинок зубами и очищать рану языком, но работа есть работа. Постоянные осмотры и обработка пострадавших при первых признаках нездоровья сводили к минимуму тяжелые случаи, требовавшие для лечения чутких пальцев человека. Впрочем, часть больных овец неизбежно обнаруживалась лишь тогда, когда инфекция уже заходила далеко. Эти нуждались в помощи людей. Очень редко Сириус натыкался на отцу, лежащую без сна, с большими открытыми ранами, кишащими червями. К таким приходилось срочно приводить человека, иначе овца гибла. Паг, кстати сказать, перелил все лекарства и мази и банки с такими крышками, которые Сириус легко мог открыть.

В сезон стрижки все стадо надо было по частям перегонять вниз, в овчарни, где их принимали полдюжины стригалей, перебиравшихся с фермы на ферму. О том, чтобы освоить саму стрижку, Сириусу и мечтать не приходилось. Разлучить овцу с ее шерстью могли лишь человеческие руки или механические приспособления. Сириусу оставалось с завистливой грустью смотреть на ловкую работу стригалей. Иногда зажатая между коленями овца начинала биться, особенно, если ей прищемляли кожу и на кремовой шерсти проступали красные пятнышки, но чаще ножницы проходили над телом так свободно, словно просто снимали с животного шубу. Блестящая шерсть волнами ложилась на пол, а голая, мосластая овца с удивленным блеянием убегала наружу.

Эти последние месяцы у Пага Сириус был очень занят, но его не оставляло подавленное волнение и внутренние конфликты. Он с радостью ждал освобождения от службы, но и, вопреки себе, жалел о разлуке с Патом. Он проникся живым интересом и настоящей любовью к фермеру. Бросить его казалось псу подлостью. Кембридж же манил новизной и встречами со множеством людей, однако у пса хватало воображения, чтобы представить, какой неподходящей окажется для него городская жизнь.

Еще одно противоречие мучило его все сильнее: нескончаемый конфликт отношений с доминирующим на планете видом. Сириус постоянно чувствовал, что он и человек — два разных полюса, и в то же время тождественны по сути. Тогда эта тревога еще не оформилась в его душе, не сфокусировалась в отчетливую мысль. Но биограф, объясняя томившее его и смутное еще отчаяние, должен описать эту проблем) — с ясностью, недостижимой тогда для Сириуса.

Людей было много, а он — один. Они пришли на землю миллион лет назад и, в конечном счете, полностью завладели ею. А он? Мало того, что он сам — целиком создание человека. Весь род собак создан людьми. Только волки сохранили независимость, но волки уже превратились в романтический пережиток и никогда больше не будут внушать человеку настоящего страха. Мало-помалу, за этот миллион лет люди выработали собственный способ существования, вершиной которого стала их цивилизация. Их достойные зависти руки строили сперва грубые укрытия из веток, потом шалашные поселки, позже — крепкие каменные дома, города, железные дороги. Сочетая ловкость рук с остротой зрения, они создали бесчисленные ухищрения: от микроскопов до военных кораблей и самолетов. Они открыли для себя так много: от электронов до галактик. Они написали миллионы книг и читали их с такой легкость, с какой он сам шел по следу туманным утром. Часть этих книг необходимо прочитать и ему, Сириусу, потому что в них содержится истина или ее осколки.